Бывший с секретом

Пролог. Новогодний переполох

Телефон звенит, отдаваясь страшной болью в голове. Пытаюсь перевернуться на другой бок и понимаю, что квартира на моя. Простыни, в которые я утыкаюсь носом просто-напросто пахнут не моим кондиционером для белья.

Для того чтобы найти источник шума, приходится приоткрыть один глаз и я окончательно убеждаюсь в том, что сплю не у себя дома. Холодный голубой цвет стен яснее ясного говорит мне об этом.

Вцепляюсь пальцами себе в волосы. Ч-черт! Что же произошло вчера?

Ведь внезапных загулов не было со мной даже в студенчестве.

Взгляд останавливается на наручных смарт-часах, на которых высвечивается дата второе января. Я сглатываю. Последнее, что я помню это новогоднее дежурство с Ухтомским.

Неужели оно было настолько плохим, что, едва сдав его, я до беспамятства напилась? Хотя обычно я так не делаю. Алкоголь не выход и я уверена, что любые проблемы можно проговорить ртом.

Словом, надо разобраться. Приподнимаюсь и утыкаюсь лицом в ладони. Голова действительно болит, а воспоминания не выстраиваются в один ряд, как бы я ни старалась.

Да как такое возможно?

Телефон снова закатывается трелью и я уделяю внимание ему. Звонит не из больницы и это уже радует. Это Олег, мой жених. Смахиваю заставку и принимаю звонок. Не ответить Демченко я не могу.

– Да? – мой голос звучит надтреснуто и сухо. Кажется, даже тембр выдает то, как странно я провела время вчера.

Поэтому я снова сглатываю, пытаясь немного смочить горло и сильнее впиваюсь себе в волосы, мысленно задавая вопрос: что же такого произошло вчера, что я ничего не помню? Первая на моей памяти совершенно отвязная вечеринка? Фыркаю и надеюсь, что это получается не слишком громко, потому что я совсем не тот человек, который может позволить себе такое. Как-никак я дочка профессора, но несмотря на это я сама заработала себе репутацию хорошего анестезиолога, хоть теперь меня на работе не называют иначе как… Зануда.

Все в моей жизни понятно и определено наперед.

Кроме сегодняшнего утра.

Прикрываю глаза и стараюсь не смотреть по сторонам.

В конце концов, Олегу совершенно не обязательно знать, где я сегодня проснулась. Попробую как можно тише собрать вещи, смыться отсюда и чуть позже все выяснить. А пока нужно сохранять спокойствие. Как на самых сложных операциях. Ну давай же, Воронцова, соберись.

– Лиза, ты где? – врывается в мое ухо голос Олега, вызывая еще больше боли и раздражения.

– Привет, котик, – говорю я, пытаясь сымитировать бодрый тон, но получается плохо.

Олег не сбавляет оборотов.

– Лиза, мы все тебя ждем!

Что-то екает в груди. Так обычно бывает в моменты, когда забываешь что-то очень важное: само дело напрочь вылетает из головы, а вот галочка, которую видимо на автомате ставит мозг, типа “нельзя пропустить даже под страхом смерти” остается.

– Где? – осторожно уточняю я, уже чувствуя, что случилось что-то, что будет стоить мне вполне серьезных последствий.

– Забыла? У нас сегодня знакомство с родителями!

Я снова

смотрю на наручные часы. Воспоминания потихонечку собираются в стройную линию. Точно! Мы же собирались познакомиться с семьей Демченко второго числа, когда высплюсь после суточного дежурства. Внутри все еще горчит обида на то, что Олег так и не остался дежурить со мной, предпочтя торчанию в больнице вечеринку с друзьями. Впрочем, я же решила его понять. Смотреть на наши ссоры с Ухтомским то еще занятие. Лучше, правда, посидеть в хорошем ресторане.

Я сглатываю, как будто пытаясь проглотить горечь, которую на самом деле не ощущаю во рту. Бывает так, что близкий человек делает какую-то мелочь и ты вроде понимаешь, что обижаться не на что, но все равно обидно оттого, что вы не совпадаете где-то глубоко внутри.

– Сколько тебя еще ждать? – вопрошает Олег.

Уже наступило второе??? – рождается в мозгу.

Прикрываю глаза. Очевидно, это так. И после дежурства случилось что-то, что вклинилось в мою спокойную и распланированную жизнь. В этот самый миг я слышу чей-то храп, раздающийся сбоку. Телефон едва не выскальзывает у меня из руки.

Черт!

Вот это надо же! То есть, я еще и не одна ночевала на этом, что это? Диване? Воронцова, это залет! Я прикрываю трубку ладонью. Чего бы я ни натворила вчера, шокировать Олега, очевидно, сидящего с родителями в ресторане прямо сейчас не стоит.

– Мы же собирались посидеть вечером, – тихо говорю я.

В окна комнаты льется дневной свет, так что я могу с уверенностью сказать, что сейчас скорее всего первая половина дня.

– Я писал тебе, что мы перенесли встречу на утро, – упирается Олег. – И ты написала “Ок”.

Я так написала? Ч-черт, в каком же состоянии я тогда была.

– А еще ты намекала на то, что нам надо серьезно поговорить до встречи, – голос Олега становится тише, – но не так же, Лиз. Не когда мои родители ждут нас с тобой в ресторане, а ты не пришла.

– Наверное, – соглашаюсь я. – Я…

Я, увольте меня, вообще не знаю, что именно я собиралась сказать.

– Потише, – раздается из вороха одеял и я чувствую как по моей спине ползет капелька холодного пота.

– Мог бы ты сказать родителям, что я заболела? – дышу в трубку, зажимая ее ладонью.

– Ты прямо сейчас это поняла? – кажется, Олег раздражается.

Я смотрю вперед и понимаю, что не успею к родителям Демченко ни при каких условиях.

“Прямо сейчас”, – я собираюсь это сказать, но тут груда одеял поднимается, крепкая мужская рука вырывает у меня телефон. Следом я теряю дар речи, потому что передо мной Ухтомский, человек, которого, как я была уверена, я ненавижу.

– Олежонок? – он смотрит на то как назван контакт, а я от шока не могу вымолвить ни слова.

Обычно-то я в карман за словом не лезу. Но только не в этот раз. Это какой-то кошмар! Это нереально! Ухтомский просто не может спать со мной в одной постели! И я бы в жизни не приехала к нему в квартиру!