Caged Hearts
Шрифт:
Остаток прогулки до класса Лилли прошёл в напряжённой тишине, пока я сожалел о её полной неспособности общаться. Когда мы поднялись на нужный этаж, гул из класса Лилли стал слышен во всём коридоре. Я такого шума не ожидал.
— Ну, думаю, мы её нашли… — выдохнул я.
Это было несложно. Не заходила ли Ханако сначала сюда, а потом ко мне — за подкреплением? Ну, если это так, значит, она начала мне немного доверять. Это определённо хорошо. Наконец мы дошли до двери класса 3–2. Ханако спряталась у меня за спиной, и я открыл дверь.
Внутри
Думаю, в первую очередь надо найти Лилли…
… Вот она, — указал я Ханако.
Найти её среди неразберихи оказалось удивительно просто, не в последнюю очередь благодаря её внешности. Она стояла в передней части класса с несколькими учениками, собравшимися вокруг неё, и сразу было заметно, что она — главная по подготовке, или как минимум занята раздачей указаний.
Осторожно ступая между учениками, сгорбленными на полу из-за недостатка места на партах, я по привычке поднял руку, когда мы наконец добрались до Лилли.
— Привет, Лилли.
Она перестала говорить с одноклассницей, заметно уступавшей ей в росте, и подняла голову, внимательно прислушиваясь.
— Простите, кто… — осторожно начала Лилли.
— А, извини. Хисао. И Ханако со мной, — поспешил я успокоить её.
— П-привет. — Она очень стеснялась. Учитывая количество людей вокруг, нетрудно понять, почему.
Лилли на секунду замолкла, чтобы оценить ситуацию, а затем опять переключилась на другую ученицу.
— Пока попроси совета у Мории. Кэндзи уже занят — рисует один из плакатов.
Быстро кивнув, она ушла, осторожно скользя пальцами вдоль стены для ориентации.
Стоп… Кэндзи? Тот самый Кэндзи? Этот ярый антифеминист?
Я быстро обернулся, наклонившись, чтобы заглянуть за Ханако. Ошибки быть не могло: в углу комнаты действительно скрючился Кэндзи, разрисовывая кусок ткани. Его глаза находились в нескольких сантиметрах от кисти, напоминая, насколько близко ему надо было подойти, чтобы различить моё лицо.
— Очень жаль. — вздохнула Сато. — У нас в классе мало учащихся хотя бы с частичным зрением, так что на них большой спрос.
Верно, ведь класс создали 3–2 специально для учеников с плохим зрением. Им, должно быть, тяжело было готовиться к фестивалю.
— Нужна помощь? Я бы мог помочь, если нужно. И Ханако, наверное, тоже, — предложил я.
Если её чем-то занять, это могло бы пойти на пользу, но сомневаюсь, что у неё хватило бы смелости спросить напрямую. После моих слов она быстро кивнула, подтверждая догадку о том, что я сделал верный ход.
Лилли вздохнула с облегчением, что для неё нехарактерно.
— О, какое облегчение. Теперь мы, возможно, закончим, прежде чем все разойдутся на ужин. Не могли бы вы помочь человеку, который рисует главный плакат? Это большая задача, но помочь ему некому.
— Кэндзи? Конечно.
Она, кажется, удивилась тому, что
— Я так понимаю, вы встречались?
— Мы живём в соседних комнатах в общежитии. Очень трудно разминуться, — поведал я.
— Приятно видеть, что ты так быстро заводишь друзей, — улыбнулась Лилли.
Друг… интересно, подходящее ли это для него слово? Как по мне — так совершенно нет, но я решил не спорить с Лилли. Ни к чему её огорчать сочными подробностями. Молчание Ханако очень кстати напомнило мне о причине, по которой я вообще вызвался помочь.
— Тогда мы пойдём помогать. Он знает, что нужно делать, так ведь?
— Именно. Если будут проблемы, спрашивайте.
Хором соглашаясь, мы с Ханако пустились в очередное путешествие через класс.
Кэндзи сидел на полу сгорбленный, не отрывая глаз от белого полотна перед собой.
— Привет, Кэндзи, — позвал я его.
… Нет ответа. Он продолжал водить кистью по большому, наполовину раскрашенному иероглифу, начерченному карандашом.
— Кэндзи? — настойчиво повторил я.
— А? Что? Кто это? — встрепенулся мой сосед по общежитию. Если он так общался с одноклассниками, то неудивительно, что он работал один.
— Это я, Хисао. Из…
— Да-да, знаю, чувак. Но что ты здесь делаешь? — перебил он меня.
Его пренебрежительное отношение меня раздражало. Наверное, он был из тех, кто полностью сосредотачивается на работе и терпеть не мог, когда его отвлекали. Звук шагов Ханако, выходящей у меня из-за спины, напомнил о её присутствии.
— Я собирался помочь тебе с плакатом. Точнее, мы с Ханако, — я добавил в голос капельку яда. Пусть знает, что от женщин ему не скрыться.
— П… привет, — застенчиво поздоровалась Ханако.
— А. Э, привет. Никаких проблем. — Как только к нам присоединилась Ханако, его отношение изменилось на совершенно противоположное. Его внезапное ложное радушие немного встревожило меня. А, точно. Женщины. Теперь, кажется, что возможно, это было не такой уж хорошей идеей. Мы с Ханако нехотя опустились с противоположной от Кэндзи стороны плаката, заметив несколько небольших баночек с краской на полу возле него.
Класс 3–2… ларёк с лапшой?
— Вы будете продавать лапшу на фестивале в воскресенье?
— Да, будет несколько ларьков. Или вроде того. — «Вроде того»? Его уклончивая манера вызывала у меня серьёзные подозрения, но дело - прежде всего.
— Так как ты хочешь разделить работу? Мы делаем края, а ты — текст? Или хочешь поменяться и делать края?
— Текст — мой. Делайте края, — велел Кэндзи.
Оказывается, он серьёзно к этому относится.
Когда я только готовился взяться за кисть, то заметил, что Ханако уже решала, какой выбрать цвет. К моменту, когда я притронулся кистью к материи, она начала работать над сложным узором. Похоже, моя идея отвлечь её от окружающих сработала. Мы втроём принялись молча работать, нанося тёмно-синие штрихи.