Calendar Girl. Никогда не влюбляйся! Февраль

Карлан Одри

– Я готова вернуться к работе.

Алек снова подвел меня к холсту. В тишине я сняла футболку, взлохматила волосы и встала в нужную позу.

Наконец я нарушила молчание.

– И что дальше? – спросила я, вновь собравшись.

– Мы, конечно же, находим твою любовь.

Глава третья

Третий день в обществе Алека снова застал меня в студии. Прошлым вечером мы вернулись после съемки пробников в, казалось, миллионах чуть различающихся поз. Мы даже пропустили обед – очевидно, когда является муза, надо использовать ее визит

на полную катушку. Но, говоря объективно, если вы – гетеросексуальный мужчина и находитесь в обществе полураздетой женщины, вполне логично допустить, что муза пойдет вразнос. Все мужчины – свиньи, так или иначе. Просто этот прикинулся сексуальным художником-французом.

Однако должна признать, что я была полностью за. Мне так и не терпелось запустить руки… да куда угодно. В его шевелюру, особенно в его шевелюру. Длинные волны цвета темной охры и золота, идеальным каскадом падающие на его плечи. Высокая, мускулистая фигура с тонкой талией заставляла меня исходить слюной уже вторые сутки подряд. К несчастью для меня, Алек был законченным трудоголиком. Закончив дела в мастерской и поднявшись к нему, мы поужинали пиццей, а потом он снова спустился в студию, чтобы поработать над образом, который мы создавали сегодня. Он даже не вернулся наверх до того, как я улеглась в одиночестве в постель… опять. Меня бесило, что он даже не пытался никак ко мне подкатиться, не считая того единственного поцелуя. Я была на взводе и вполне созрела для того, чтобы совершить следующий шаг. Мне надо было сорвать этот пластырь, если можно так выразиться. Перестать думать о Уэсе и доске для серфинга на кольце с ключами, где висел ключ от его входной двери и его сердца.

Сегодня Алек не ждал меня на кухне. Я сползла по ступенькам на заднице, искренне полагая, что он уже встал и готовит мне завтрак, как вчера. А вот и нет. Вместо этого я обнаружила записку, написанную его наклонным мужским почерком и лежавшую рядом с кофейником. Она гласила:

Ma jolie,

Встретимся внизу, когда будешь готова. У нас много работы.

A

Я съела банан, выпила кружку кофе, после чего проковыляла на костылях к лифту и спустилась в мастерскую. Сегодня там было намного оживленней, чем вчера. Опять вокруг сновали несколько людей в черном, делающих то и это и щелкающих камерами – возможно, они снимали те самые скучные пробники. Я была рада, что Алек сделал мои пробники лично. Так, по крайней мере, я могла с кем-то поговорить. У людей в черном, определенно, был пунктик насчет разговоров с моделями. Каждые несколько минут я слышала «ш-ш-ш-ш», или «тише», или «помолчите» с разных концов комнаты. Хотя все это выглядело очень странно, было интересно понаблюдать за внутренней кухней всемирно известного художника и узнать, как он оттачивает свою живопись и управляет подручными, занятыми грязной работой.

– Наконец-то ты здесь, – пропыхтел один из людей в черном, подбегая ко мне.

Он схватил меня за руку и потащил за собой быстрее, чем позволяли мои костыли.

Пока я пыталась поспеть за ним, резинка на конце костыля угодила в проволоку, тянувшуюся по бетонному

полу. Костыль задел провод под неудачным углом, так что я качнулась вперед и чуть не налегла всем своим весом на больную ногу. Я опасно зашаталась, но умудрилась удержаться от падения, балансируя на костылях. Ну все! С меня хватит. Основательно разозлившись, я вырвала руку у ассистента.

– Предупреждаю тебя, чувак. Если не перестанешь тащить меня за руку, я загоню этот костыль тебе в зад. Я тебе не собака на поводке.

Наставив на ассистента костыль, я многозначительно поводила им перед лицом этого парня.

– Отвали.

– Que se passe-t-il? [11] – громко сказал кто-то у нас за спиной.

Там, уперев руки в бока, стоял Алек. Черты его лица исказились в сердитой гримасе. Он выглядел смертоносно, словно лев, готовый наброситься на добычу.

11

Что происходит? (фр.)

– Что все это значит? – в конце концов спросил он по-английски.

– Мистер Дюбуа, ваша модель нерасторопна, и вы ожидали ее уже час назад, – ответил его подручный.

Час назад? Как бы не так! Если ему хотелось, чтобы я встала рано, он должен был поставить будильник или, может, найти более интересный способ меня разбудить. Но поскольку он этого не сделал, виноватой я себя считать была не намерена.

– Imb'ecile [12] , – проворчал Алек достаточно громко, чтобы услышали мы двое, но недостаточно для постепенно собиравшейся вокруг нас кучки зрителей. – У тебя что, плохое зрение?

12

Придурок (фр.).

Ассистент сморщил нос и отдернул голову.

– Зрение? В смысле могу ли я видеть?

– Ты что, заодно и глухой?

На сей раз мужчина решил оскорбиться.

– Послушайте, мистер Дюбуа, вы сами сказали, что модели должны следовать правилам, в том числе приходить вовремя. А она опоздала, сильно опоздала. На целый час. Я просто пытался поторопить ее…

– Достаточно. Ты, – Алек указал на этого доходягу, – идиот. Ты что, не видишь, что у нее повреждена нога и она не способна бегать на костылях?

– Я просто пытался…

– Assez! [13] Нет. Закрой рот, прежде чем выроешь себе такую глубокую яму, что уже не выберешься из нее, – проскрежетал Алек.

Он оглядел комнату и поднял руку.

– Так, все, кто меня слушает, а я знаю, что вы слушаете…

Несколько людей отвели глаза, словно хотели скрыть тот факт, что все их внимание было приковано к нам.

13

Достаточно! (фр.)

Конец ознакомительного фрагмента.