Цап-царап, или Оборотни для Маши
Шрифт:
– Всё?
– Савва шуршит открытой пачкой чипсов. Смотрит через плечо и садится удобнее. Хрустит жареным картофелем.
– Ты уверен, это точно был Семён?
– Я ещё не ослеп, - валюсь на кровать и тру лицо. И лучше бы мне привиделось, никому ещё хорошо не было после встречи с Советом.
А Семён даже не рядовой ловец, он один из судей. Нашего животного мира.
– Он знает, что ты в отеле?
– друг скручивает крышку на бутылке с газировкой.
– Наверняка, - свешиваю руки и голову,
О том, что у меня проблемы с контролем знали только мы с Саввой. И ещё два других оборотня - Жанна с Марком. А началось все из-за Марка, это он хотел проучить Жанну.
В итоге проучили меня.
И вряд ли здесь кто-то виноват, нашу природу сдерживать мы не умеем, человеческая половина наша слабее.
– Когда ты убежал, он с Машей остался?
– Савва отставляет газировку.
Давит улыбку.
– Щас я встану, - обещаю.
– И уже ты побежишь.
Невольно усмехаюсь - так и выглядело, наверное, что я ломанулся из того коридора, образно выражаясь - поджав хвост.
Но выбора не было, если бы я не свалил - он бы набросил лассо. Нет ничего позорнее, когда тебя тащат, будто на поводке.
Да не будто, а на самом настоящем поводке.
– Как Семён нас нашел?
– кровь приливает к голове, и стены начинают кружиться перед глазами.
– Затмение, - друг расхаживает по номеру.
– Кровавая луна, каждый вечер. Достаточно сводки глянуть. Плюс, городок стоит на лысой горе. И дурак догадается, куда мы рванули.
– Но ведь ему кто-то сказал?
– лениво переворачиваюсь на живот, подтягиваюсь на кровати.
Друг молчит.
Нам и слова не нужны, я его понял.
Кто-то должен был доложить совету, что я больше не могу себя контролировать и нуждаюсь в изоляции. Но я на себя не наговаривал, Савва тоже, естественно.
Выходит, это Марк или Жанна меня сдали.
Угроздил черт связаться с этой парочкой.
Нельзя вспоминать, что тогда случилось.
Пальцами давлю виски.
– Сколько у нас времени есть?
– Савва останавливается посреди комнаты.
Щурусь на календарь на стене. Нужно полнолуние, до него ещё неделя.
И нужно, чтобы Маша никуда не делась. И самим не сорваться, не тронуть ее раньше времени.
Хотя так хочется.
Сладкую.
Сахарную.
Мысли о юном девичьем теле поднимают настроение в штанах. Матерюсь под нос и сажусь на постели.
И одновременно с Саввой навостряю уши.
Мы оба слышим шаги по коридору, далёкие, ещё от лестницы, но по крадущейся поступи уже различаем - это Семён.
Идёт за мной.
Он не даст мне неделю, не оставит шанса вылечиться. Наш закон строг, и мы обязаны подчиняться.
А сейчас...
Накажут не только меня, но и Савву, ведь он
Шаги приближаются, теперь их услышал бы даже человек.
Переглядываемся с другом - и снова обходимся без слов, договариваемся глазами.
Савва, бесшумно метнувшись к двери, сжимает руку на торшере. Косится на провод, что тянется в розетку, но выдернуть не решается, тихо не получится.
Шаги по ту сторону замирают. Напротив моего номера. Костяшки пальцев выстукивают по косяку.
Почти мелодично, с угрозой.
– Открыто, - отзываюсь.
Семён толкает дверь. Та отлетает к стене, на Савву. Весь проем загораживает необъятная туша ловца.
Он медлит, словно раздумывает, делает неторопливый шаг в комнату.
Не рассчитав высоты макушкой бьётся в косяк.
Кусаю щеки изнутри, совсем не до смеха, но меня распирает от хохота.
Его лицо рябит от досады. Он наклоняется и заходит в номер, растеряв вальяжность.
Широкий лоб, выступающие надбровные дуги - глаза будто притаились в глубине черепа. Веселья моего не разделяет, сует руки в карманы и снисходительно кивает:
– Яр. Только давай без бабских драм. Собираешься и садишься в мою машину. Тебя ждёт совет. А там тебя так натянут за твой побег. Готовься. Вас обоих на шкурки пустят. И...
Его речь обрывает Савва, когда шмякает торшером пострадавшую уже макушку.
Семён быстро моргает, не сознавая, что случилось, стоит столбом, ему на плечи сыпятся осколки.
Друг бьёт ещё раз, и от розетки летят искры, срываюсь ему на помощь, но Семён сам тяжёлым кулем валится на синий ковер.
Сколняемся над тушей на полу, переглядываемся.
– Током ударило?
– шепчу.
– Не знаю, - Савва сжимает руку в кулак, разжимает, смотрит на ладонь.
– Вовремя я лампу выпустил. Кажется, да. Шибануло.
Склоняюсь ниже, прислушиваюсь к дыханию ловца. Вряд ли он долго так проваляется, здоровый чертяка, счёт на минуты.
– Есть чем связать?
– Савва выглядывает в коридор и запирается.
– Яр, не тормози. Семён не обычный ловец, он судья. Назад теперь не сдать. Мы попали. Всё. Баста. Так что. Давай, в темпе, пока он не очнулся.
Глава 30
Танцующей походкой иду по коридору.
Мимо ушей пропустила почти всё, что мне на собеседовании сказали, запомнила лишь главное - завтра можно выходить на работу.
Мысли кружат в вальсе, представляю себя в форме горничной и с пушистой метелкой, которой стряхивают пыль в фильмах.
И что Савва или Яр задирают на мне юбочку с фартуком...
Качаю головой и ускоряю шаг, где-то тут в коридоре ошивается современный Гаргантюа, а мне с ним пересекаться не хочется совсем.