Цап-царап, или Оборотни для Маши
Шрифт:
– Убирайся, - неожиданно для самой себя рявкаю.
– Вон из этого дома.
Он молчит. Закидывает ногу на ногу, сканирует меня долгим пристальным взглядом.
– Повторяю, - избегаю смотреть на него, меня сбивает с толку его подтянутый живот с темной дорожкой волос, скрывающейся внизу, под резинкой боксеров.
А их тоже видно в расстегнутых брюках.
– Если ты сейчас же не соберёшь вещи и не уедешь, - кошусь в окно, прислушиваюсь к матершинному рэпу, - то я пойду в полицию. И скажу, что ты до меня
Выдыхаю.
Отлично.
Это более грозно, чем лоток. Он сейчас разозлится.
Провисает долгая пауза после которой Савва повторяет:
– Вот. А что с лужей-то, я так и не понял.
Он резко встает из кресла, и я отшатываюсь, налетаю на штору. Нащупываю шокер в кармане, от волнения готова достать его раньше времени.
Он идёт на меня.
Я держусь.
Он останавливается в каком-то шаге, так близко, что я чувствую его дыхание на своей макушке.
Или это просто ветер.
Вздрагиваю, когда подбородка касаются теплые пальцы, заставляя поднять лицо.
Ловлю его взгляд. И тону, в жёлтых галактиках, забываю, чего хотела, напрягаюсь всем телом и тянусь к нему, и где-то на краю уже понимаю, что это какой-то дурман, меня толкает посторонняя сила.
Его сила, его энергетика.
– Вот ты какая, - его губы почти касаются моих, он выдыхает слова, как краткие заклятия, - полиция, синяки. Ты не знаешь с кем связалась, Машенька.
Кожей впитываю его шепот, и мне мало, как кислород глотаю его дыхание, хочу, чтобы он поцеловал.
И он целует.
Но не в губы, зубами он прихватывает мочку уха, спускается на шею и влажно, с языком, втягивает кожу, ладонями сдавливает ягодицы под домашними лосинами, и я принимаю это эротическое поражение, не сдерживаю стонов, вжимаюсь в сильное мужское тело.
Он рывком отрывает меня от себя и разворачивает спиной, животом укладывает на подоконник.
Во дворе темень и музыка, на мне его руки, он грубо сдергивает лосины вместе с трусиками, твердит мне в шею:
– Не могу-не могу-не могу.
Ноги разъезжаются, промежность печет, и меня током бьёт, когда в мокрые складки упирается что-то твердое и горячее.
Глава 32. Тяга к ней вредит ей
– Убей меня, - влетаю в номер к Яру.
Он чистит ковёр.
Ночь почти.
– Уборку затеял?
– смотрю на щётку в его руках.
– У Семёна кровь из носа шла, - он сидит на полу, продолжает тереть пятно.
– Много. Горничную звать нельзя. Что у тебя?
– он поднимает голову. Изгибает бровь.
У меня безумный вид, и я невольно бросаю взгляд в зеркало.
Волосы взъерошены, расстегнутая кожанка на голое тело, штаны застегнул - и то хорошо.
– Маша, - кратко отвечаю.
Ловлю и ее, и намек на помощь. Спускаюсь на пол, пальцем веду по мокрым щетинкам.
– Я чуть не сорвался, - признаюсь, не глядя на друга. Изучаю темные разводы на синем паласе.
– Кажется, воду холодную надо, - запускаю палец в ведро, проверяю температуру.
– Тогда только отмоется.
– Что с Машей?
– он трет палас.
Ничего утешительного.
– Не могу я уже, - с ожесточением вожу щеткой, выпускаю злость.
– Почти попробовал. Помешали. Какая-то бабка-соседка прискакала. Начала орать, что ей по батарее колотили. Разборки устроила.
– А ты?
– Уехал сразу.
Молча чистим ковер.
Мне стыдно.
Понимаю, что я едва его не подставил, я не должен эту девушку трогать, она для Яра.
Но крышу срывает конкретно.
Долбить кочергой по батарее - чокнутая. Где она кочергу-то взяла. Чего добивалась - неясно, но какая же красавица. Меня так не тянуло раньше. Я живу там больше недели. Может, две. И знал, что сдержусь, не трону.
А сегодня...
– Я туда не вернусь, - макаю щётку в ведро.
– Если увижу ее. Трахну.
Он от моей откровенности задевает ведро. Успеваю подхватить, брызги летят мне на куртку.
Яр смотрит на эти капли, поднимает глаза.
– Ты же не пацан, - он с удивлением стучит пальцем мне по лбу, - нам не по восемнадцать лет давно.
– Знаю, - отмахиваюсь. Раздражаюсь.
– Ты сам-то уверен, что продержишься семь дней? Тогда в подъезде, если бы я не вышел. Ты бы её прямо у стены...
Он швыряет щётку. Отряхивает руки. Задумчиво сдвигает ведро к стене и встаёт:
– С Машей что-то не то.
– Она не оборотень, - жму плечами, поднимаюсь за ним.
– Обычная.
– Уверен?
– он отходит к окну, выглядывает в темень вечера.
– Была бы обычной - ты бы себя удержал в штанах, нет?
– Так я и удержал.
– Сам сказал - соседка помешала.
Шарю по карманам в поисках сигарет. Да, хвала бабке, ее скандал через дверь уронил эрекцию. Что на меня нашло, это тревожно, перед нами устоять не могут девушки, а не наоборот.
– Тебе надо вернуться, - Яр оборачивается от окна.
– Ее одну нельзя оставлять. Если она сбежит, или с ней что-то случится. Или подкатит к ней один из этих провинциальных пареньков. И все испортит.
– Раз она до сих пор ни с кем не переспала, - сигарет нет, тянусь к пачке Яра на кровати, - то вряд ли в ближайшие дни это сделает. Она хорошая девочка.
– Все равно, - он морщится на мои слова. Хорошая девочка ему спать не даёт, знаю, он о ней думает.
– Это риск. А мы и так уже вляпались. Упущу Машу - и мне в таком состоянии быстро конец наступит.