Caprichos. Дело об убийстве Распутина

Хаустова Рина

И вот теперь, осенью 1912 года, круг посвященных помимо воли родителей стал расширяться. Камень был брошен и пошли круги.

Круг посвященных катастрофически расширился.

В те дни учитель, преподававший несколько лет французский императорским детям, впервые узнал о болезни своего ученика. Он был ошеломлен ужасом двойной жизни, которой жили родители больного ребенка. Он увидел императрицу в бальном наряде. Она улыбалась и кланялась гостям, беззаботно веселящимся в Спале, а через минуту она неслась по темному коридору, сминая бальный наряд, навстречу комнатке, в которой в страшных муках умирал ее

сын.

Когда о болезни объявили официально, стало легче дышать – теперь можно больше не улыбаться.

Кончина ожидалась с часу на час…

Над умирающим ребенком провели обряд последнего причастия.

Государыня Александра Федоровна отправила телеграмму в село Покровское Тобольской губернии. Она адресована Григорию Распутину. Императрица сообщала о тяжелом состоянии сына и просила молитв.

Получив телеграмму, Григорий Распутин отослал родных из комнаты. Через некоторое время родные нашли его лежащим перед иконой Казанской Божьей матери почти без сознания. Григорий Распутин выпил чашку горячего чая и отправил своего сына на почту.

Александра Федоровна получила телеграмму Распутина на следующий день. Григорий писал: «Бог увидел твои слезы и услышал твои молитвы. Ребенок не умрет».

И вот…

Окружающие с удивлением замечают странные изменения в поведении императрицы – она становится совершенно спокойна, даже весела! А термометр по-прежнему показывает 39,1! Врачам на мгновение показалось, что рассудок государыни не выдержал.

Прошла ночь.

Наступил следующий день, и к полудню боль отступила настолько, что врачам, наконец, удалось подробно осмотреть наследника. Они с удивлением увидели, что гематома рассасывается, не веря глазам наблюдают медленное, но верное падение температуры.

Через два дня выходит последний бюллетень. В нем отмечается нормализация температуры и пульса наследника Алексея, зафиксировано рассасывание опухоли и прекращение кровотечений. Состояние пациента специалисты оценивают как позитивное и удовлетворительное.

Мальчик остался жить на этот раз.

Хотя вернее будет сказать: и на этот раз тоже…

Через неделю царь вместе с сыном и женой покинул печальную Спалу.

Осторожно покачиваясь, скользит по рельсам царский поезд, похожий на просторный уютный дом.

Государь только пришел от сына. Мальчик лежит в постели, слабый, но веселый, играет и оживленно болтает.

Государь счастлив.

За окном вагона умиротворенно струится выкрашенный осенней позолотой лес. В распахнутое окно ветерок задувает легкий запах осенней прели, угля и паровозного дыма.

Принесли письмо. Глянув мельком, государь понял, что письмо от брата Михаила. Он распахнул конверт. Пробежал глазами верхние строки…

И салон императорского вагона слился в его глазах в огромное мутно-болотное пятно.

Это была катастрофа!

Родной брат государя императора Михаил сообщал, что вступил в брак с женщиной, уже дважды разведенной, не императорской крови.

Брак заключен втайне, за границей, вопреки воле и уговорам государя.

Михаил писал, что именно известие о близкой кончине наследника ускорило его решение о вступлении в морганатический брак.

Опасения Михаила понятны: если бы наследник Алексей умер, именно Михаил вслед за умершим

племянником, должен был быть объявленным наследником Российского престола, поскольку других детей мужского пола у царствующего императора нет. А если Михаил станет наследником, то ему никогда не будет позволено жениться на неравной, и поэтому Михаил поспешил.

«Отныне между мною и им все кончено… Ему наплевать на нас и на наше горе! Какой скандал! И когда? – накануне юбилея нашей династии…» – излил государь в письме к матери свое негодование.

Да, отныне все кончено!

Последствия поступка великого князя Михаила предсказуемы и наступают по раз и навсегда предначертанному законом пути: великому князю Михаилу запрещается возвращение в Россию, он лишается всех своих привилегий. Государь посылает к брату своего адъютанта с ультиматумом – или отказ от прав на престол, или немедленный развод. Михаил Романов не соглашается ни на одно предложение. Он не намеревается расстаться с женщиной, которую любит, но и отречение от прав он отказывается подписать.

Впрочем, его отказ поставить свою подпись под отречением все равно ничего не в силах изменить. Это лишь пустейшая формальность. Согласно статье «О престолонаследии» Основных законов Российской империи право на престол потеряно им безвозвратно. Михаил Романов будет прощен и вернется в Россию в 1915 году. Его морганатическая супруга получит титул княгини Брасовой. (29)

Наталья Брасова никогда не будет представлена государям и не будет принята ими. Их сын Георгий, родившийся еще до брака, равно как и другие дети, буде они родятся, согласно закону никогда не будут признаны законными наследниками престола. В отношениях двух братьев отныне будут ощущаться натянутость, осторожность в отношениях и опасливое недоверие.

Княгиня Наталья Брасова, потеряв надежду на признание, будет питать к императорской чете самые неприязненные чувства, которые при случае она не прочь демонстрировать на публике. Широко известным в обществе станет ее отказ поддержать тост за процветание царской фамилии. «Я не привыкла пить за тех, с кем незнакома».

Это была катастрофа. Государственная катастрофа.

В вопросе о престолонаследии после «семейных Романовских катастроф 1912 года» наступает ситуация, последствия которой для большинства монархий оказывались катастрофичными и неминуемо приводили к серьезным политическим потрясениям, отягощенным дворцовыми переворотами.

С октября 1912 года все надежды на законную передачу верховной царской власти сосредотачиваются на смертельно больном ребенке. После женитьбы Михаила Романова в случае смерти единственного сына государя в России нет легитимного, бесспорного претендента на наследование Российского престола.

Из области несомненного, бесспорного юридического права проблема престолонаследия перешла в область гадательную, спорную, поскольку нам еще предстоит убедиться, что у тех, кто имел бы право претендовать на престол, было столько прав, сколько и существенных изъянов перед лицом жестких прокрустовых норм Основного закона империи.