Царь девяти драконов
Шрифт:
— Ху-ши, прости! — залепетал тот. — Прости-прости-прости... все рассказать, все сделать, что хочешь... только помоги! У меня тоже сын есть... — речь перешла в несвязное мычание. Бедняга посерел от страха.
Охотник подался вперед и сощурился:
— У меня нет времени. Я должен найти Абхе и Карана. И если вы что-то сделали с ними... — тон его снова стал угрожающим.
— Я помочь, я помочь! — вновь захрипел Ли.
— Интересно, как? — хмыкнул Шанкар. — Тебе сейчас помощь нужна самому.
Облизав пересохшие губы, Ли затараторил, но от волнения постоянно сбивался в полубессвязное
— Я знать... немного... э... твой... язык... больше э... никто, кроме цзы... не знать...
На мгновение охотник задумался и бросил взгляд на деревню. Точнее на то, что от нее осталось. Его разрывало изнутри. Нетерпение и страх за Абхе и Карана побуждали бросить Ли. Сорваться вперед и искать любимых сердцу людей. Но увалень был прав — без должных знаний языка найти их будет нелегко. А рассчитывать на помощь местных явно не приходилось. Два остывающих тела рядом на песке — тому яркое подтверждение. Шанкар до крови закусил нижнюю губу и перевел взор на Ли. Тот продолжал сидеть, выпучив от ужаса глаза.
— Да чтоб тебя! — ругнулся Шанкар и убрал кинжал за пояс. — Сейчас посмотрю.
[1] Заткнись!
Глава 5
Копье пронзило ногу насквозь выше колена. С внутренней стороны бедра торчал заостренный конец дерева. Шанкар закусил губу, но постарался не выдать своих эмоций, дабы не пугать Ли. Тот и так едва держался от боли и страха. Оружие не задело кость, и в этом полнота увальня сыграла с ним хорошую службу. Хоть какая-то польза оказалась от нее. Но вот сквозное ранение охотника беспокоило. Сильно.
— Сейчас я его сломаю, — проговорил он.
— Э?! — в голосе Ли сквозили нотки истерики.
Шанкар посмотрел ему прямо в глаза и четко произнес:
— Сейчас я его сломаю, — и указал пальцем на древко, — у основания раны. Не дергайся.
Судя по тому, как очи Ли готовы были вылезти из орбит, он все понял.
— Ху-ши... э!
— Не дергайся, говорю! Не то хуже сделаешь.
Охотник уже собирался достать кинжал и отпилить древко, как внезапно остановился, только сейчас осознав, что второпях забыл о самом главном.
«Нельзя... рану надо обработать, а под рукой ничего нет... нужно идти в деревню».
— Жди, я скоро, — бросил он и вскочил.
— Ху-ши, ты куда?! — заверещал Ли.
— Тихо! Поищу чем обработать рану.
— Ху-ши, не оставить меня один! — завыл увалень. — Оно меня сожрет!
Шанкар иронично ухмыльнулся:
— Если оно явится вновь, я тебя не спасу, Ли. Никто не спасет. Так, что сиди и не ной. Лучше скажи, как незаметно добраться до твоего дома?
Кажется, тот не расслышал. От боли и страха он продолжал громко скулить, речь перешла в несвязное лопотания. Охотнику пришлось повысить голос.
— Ли! Возьми себя в руки, если хочешь, чтобы я помог! Как незаметно дойти до дома?!
Грубый голос Шанкара слегка отрезвил, и увалень выдавил, едва ворочая языком:
— Вдоль опушки... мимо поля с рисом... э... сторона солнца заходит...
Охотник кивнул:
— Хорошо, жди, я быстро.
— Ху-ши! — вновь взмолился тот.
— Я быстро! — оборвал
Ли вновь остался один. Затравленно оглядевшись, он начал молиться всем духам и предкам, что знал, дабы охотник вернулся скорее. Бедолага зажмурился, чтобы не видеть копье, торчащее из раны, и реки, в которой скрывалось чудовище.
Шанкар бежал вдоль опушки. Остатки грязной воды неприятно шлепали под сандалиями. Охотник старался не смотреть на то, что осталось от рисового поля. Он был сосредоточен лишь на пути. Временами взору попадались тела. Некоторые просто покачивались на воде в жутком умиротворении. Но чаще всего трупы были разорваны на куски или... или походили на разбившийся глиняный сосуд с примесью льда. Тот быстро таял на солнце, но продолжал зловеще мерцать среди жутких останков. Джунгли хранили тишину. Неприятную, зловещую тишину. Ни криков обезьян. Ни рыка синха. Ни пения птиц... Это тревожило Шанкара. Воспоминания о прошлом готовы были посеять панику. И только страх за дорогих сердцу людей заставлял держать себя в руках.
Он быстро обогнул рисовое поле, не встретив никого. Только приглушенные стоны доносились отовсюду да периодический всплеск воды. Видимо, кто-то из тех, что работал среди злаков, оставался жив. Но никто не спешил им на помощь.
Вот показалась знакомая тропа. Еще недавно они вместе с Ли шли на охоту по ней... Западная часть деревни не пострадала. Похоже, Башэ не успел сюда добраться.
«Но почему?» — пронеслась мысль у Шанкара в голове, однако сейчас он был слишком занят, чтобы размышлять об этом.
Появились первые выжившие. Возле крайней землянки сидел старик в порванной рубахе и седыми волосами, заплетенными в косички. У него на руках покоилась молодая женщина. Бледное лицо, закрытые глаза... издалека казалось, что она просто спит. И только слезы, ручьями текущие по морщинистым щекам старца, говорили об обратном. Он был полностью убит горем, поэтому не заметил, как охотник тихо прошмыгнул вдоль соседней хижины и начал осторожно пробираться между домами и обрывом.
Стали доноситься голоса. Приглушенные, на местном наречии. Шанкар не мог разобрать ни единого слова. Только настроение. В них сквозили страх, горечь и скорбь. Раздались шаркающие шаги — кто-то пробежал по грунтовой дороге вверх на холм. Видимо, спешили помочь тем, кто уцелел в восточной части деревни.
«И уцелел ли?».
Впереди замаячила их с Абхе и Караном хижина. Переведя дыхание и стараясь не смотреть вниз, Шанкар выглянул из-за угла. Напротив виднелся вход в землянку Ли. Она не пострадала. Мимо пробежало еще два человека. Судя по копьям в руках, то были воины старейшины. Памятуя о стычке на берегу, охотник решил не показываться им на глаза. Он по-прежнему не знал, почему люди Хэна напали на него, но сейчас его заботило только одно. Выждав с минуту и не заметив больше никого поблизости, он медленно пошел вдоль стены. Стоны, плач и взволнованные голоса продолжали доноситься отовсюду. Сердце охотника отчаянно колотилось. Он тяжело дышал. Губы были плотно стиснуты. Руки крепко сжимали копье.