Царь Гильгамеш (сборник)
Шрифт:
Наконец я сказал:
— Договорились? Ты не перескажешь того, что я тебе расскажу сегодня?
— Это зависит…
— От чего?
— От того, соглашусь ли я с тобой скрыть то, что ты хочешь утаить.
— Значит, я расскажу тебе, а ты еще подумаешь?
— Да.
— Это значит, что мне ты тоже не доверяешь, так?
На минуту я растерялся. Интуиция подсказывала мне: «Давай, рассказывай ему все». Осторожность говорила, что он может меня подвести и все рассказать Куинну.
— Хорошо, — сказал я, — я расскажу
— Валяй, — сказал Ломброзо.
Я глубоко вздохнул:
— Несколько дней назад я обедал с Карваджалом. Он сказал мне, что Куинн сделает несколько саркастических замечаний в адрес Израиля, когда будет выступать на презентации в кувейтском банке в начале следующего месяца и что эти остроты обидят многих еврейских избирателей, усилят недовольство местных евреев Куинном. Об этих недовольствах я не знал, а Карваджал сказал, что они уже достаточно сильны и будут заметно возрастать.
Ломброзо удивился:
— Ты в своем уме, Лью?
— Возможно. А что?
— Ты действительно веришь, что Карваджал может видеть будущее?
— Он играет на бирже так, как будто читает газеты следующего месяца, Боб. Он предупреждал нас о смерти Лидеккера и о том, что Сокорро займет его место. Он сказал нам о Джилмартине. Он…
— И о замораживании нефти, да? То есть его догадки правильны? По-моему, мы уже однажды об этом разговаривали, Лью.
— Он не угадывает. Это я гадаю. А он ВИДИТ.
Ломброзо рассматривал меня. Он старался выглядеть спокойным и уравновешенным, но было видно, что он взволнован. Кроме всего прочего, он был разумным человеком. А я ему говорил какие-то сумасшедшие вещи.
— Ты думаешь, что он может предсказать содержание импровизированной речи, с которой необязательно будут выступать через три недели?
— Да.
— Как это возможно?
Я вспомнил нарисованную Карваджалом на скатерти диаграмму двух временных линий, идущих в противоположном направлении. Я не мог выдать этого Ломброзо. Я сказал:
— Я не знаю. Вообще не знаю. Я принимаю это на веру. Он предъявил мне достаточно доказательств таких, что я убедился, что он может это делать, Боб.
Казалось, что я не убедил Ломброзо.
— Я впервые слышу, что у Куинна какие-то проблемы с еврейскими избирателями, — сказал он. — Где доказательства? Что показывают твои опросы?
— Ничего. Пока ничего.
— ПОКА? Когда начнутся изменения?
— Через несколько месяцев. Боб. Карваджал говорит, что «Таймс» поместит большую статью этой осенью по поводу потери Куинном поддержки со стороны евреев.
— Ты не думаешь, что я бы достаточно быстро узнал, если бы у Куинна возникли неприятности с евреями, Лью? Из всего, что я слышал, он у них наиболее популярный мэр со времен Бима, а может даже и Ля Гуардбе.
— Ты миллионер. Как и твои друзья, — сказал я ему. — Ты не можешь иметь точного-представления
Пожав плечами, Ломброзо сказал:
— Я допускаю, что в этом есть доля правды. Но мы отклоняемся от темы. Что у тебя за проблема, Лью?
— Я хочу предупредить Куинна не выступать с речью в Кувейтском банке или хотя бы не вставлять остроты. Но Карваджал не разрешил мне говорить ни слова об этом.
— Не РАЗРЕШИЛ тебе?
— Он сказал, что речь должна быть произнесена так, как он воспринял ее, и он настаивает, чтобы я позволил этому случиться. Если я сделаю что-нибудь, чтобы предотвратить Куинна от того, что предписывает сценарий на этот день, Карваджал грозит порвать со мной отношения.
Ломброзо в смятении и огорчении медленно кружил по своему кабинету.
— Я не знаю, что безумнее, — сказал он, — верить в то, что Карваджал может видеть будущее или бояться того, что он порвет с тобой, если ты передашь его предсказание Куинну.
— Это не предсказание. Это реальное видение.
— Это ты говоришь.
— Боб, больше чем когда-либо, я хочу видеть Пола Куинна на высочайшем посту в стране, я не имею права прятать от него данные, особенно те, которые получаю из такого уникального источника, как Карваджал.
— Может быть, Карваджал просто…
— Я полностью верю в него! — сказал я со страстью, удивившей меня самого, так как до этого момента у меня были мучительные сомнения в силе Карваджала, а сейчас я был полностью уверен, что она существует, — поэтому я не могу подвергнуть себя риску порвать с ним.
— Ну, так тогда скажи Куинну о Кувейтской речи. Если Куинн ее не произнесет, как Карваджал узнает, что это из-за тебя?
— Он узнает.
— Мы можем заявить, что Куинн заболел. Мы можем даже направить его в Беллеву на день на полное медицинское обследование. Мы…
— Он узнает.
— Тогда мы можем предупредить Куинна, чтобы он был осторожен в высказываниях, которые могут быть расценены как антиизраильские.
— Карваджал узнает, что это я сделал.
— Он действительно держит тебя за горло, так?
— Что мне делать. Боб? Карваджал может быть фантастически полезен нам. Что бы ты сейчас ни думал, я не хочу портить отношения с ним.
— Тогда не надо. Пусть Кувейтская речь идет как запланировано, раз ты так боишься обидеть Карваджала. Несколько острот не принесут долговременного вреда, ведь так?