Царь горы

Панов Вадим Юрьевич

Небольшое количество австралийских вампиров Луминар решил не учитывать.

— Все правильно, — подтвердил барон. — Ты умен и просчитал почти все мои дальнейшие шаги. Азиатские и африканские вожди не рискнут ссориться с двумя истинными кардиналами. По моим расчетам, через десять-пятнадцать лет нашу власть не признают лишь одиночки.

— Почему столь долгий срок?

— Потому что я предполагаю действовать в основном дипломатическими методами. Убеждать и уговаривать, а не завоевывать.

— Разумно. —

Луминар откинулся на спинку кресла и побарабанил пальцами по подлокотнику. — Разумно…

— Что тебя смущает?

— Вы предложили хороший план, — вздохнул Густав. — Но невыполнимый. Каждый масан знает: объединившись, мы сразу же станем мишенью для Тайного Города. И этот факт перечеркивает любые доводы.

— И для тебя тоже?

— И для меня тоже. Я не хочу умирать, дядюшка. Лучше быть неполноценным кардиналом, чем мертвым. Подожду, когда Борис сам сдохнет.

— А если я скажу, что с Тайным Городом можно договориться?

Луминар не удивился: он ждал, что Александр скажет нечто подобное. Ждал, но знал, что ни в коем случае нельзя показывать, что просчитал ход разговора. Густав блестяще сыграл удивление: выдержал паузу, пристально глядя на «дядюшку» сквозь Пелену Дружбы, потер пальцами лоб и только после этого пробурчал:

— Нас сметут. Как только масаны узнают, что мы снюхались с Сантьягой, нас не спасут даже Амулеты Крови.

— Постепенно подданные убедятся в нашей правоте. А до тех пор им незачем знать.

— Что вы вкладываете в понятие «договориться»?

— Все знают мое отношение к Треми и Гангрел, — жестко произнес Бруджа. — Я их ненавижу. Но, как ни крути, они наши братья. И без них будущего у семьи нет. Семь кланов было при становлении, и семь кланов пройдут через века. Так суждено.

— А договариваться с ними, значит, договариваться с навами.

— В конце концов, единственное, что беспокоит Тайный Город, это режим секретности. Действия большинства кланов Саббат нарушают его, создают угрозу раскрытия тайны перед челами, и именно поэтому нас стараются уничтожить. Если мы пообещаем вести себя тихо, война сойдет на нет.

— Введем Догмы Покорности?

— Назовем их как-нибудь иначе.

— Но суть не изменится?

— Нет. — Барон выдержал паузу. — Теперь ты понимаешь, почему я обратился к тебе, а не к Борису? Ты умен и способен объективно оценить ситуацию, а твой брат уже бился бы о Пелену Дружбы, пытаясь добраться до меня.

— С этим не поспоришь.

— Не закрывай глаза, Густав. Наши кланы ведут себя достаточно тихо, поэтому нас не трогают даже несмотря на то, что мы истинные кардиналы. Я расцениваю подобное поведение навов как знак.

— Лояльность в обмен на прекращение войны… — пробормотал Луминар. — Это они предложили или вы додумались

сами?

— Сам додумался.

— Успели поговорить с Сантьягой?

— Решил для начала обсудить вопрос в семье… племянничек.

Густав рассмеялся.

— Отчего вдруг?

— Они бы согласились, — серьезно ответил барон. — Но я быстро оказался бы в положении слуги. Нет, Густав, игра предстоит крупная, и истинные кардиналы должны вновь объединиться.

— Вы, я и весь шарик… — Луминар улыбнулся. — И гарантия невмешательства в наши дела.

— Есть и другая сторона медали, — продолжил Александр. — Как только масанам Тайного Города станет известно о нашей договоренности, Догмы Покорности не продержатся и недели. Мы станем новым знаменем и выведем семью из-под контроля навов.

— Но двух королей быть не может, — холодно бросил Густав. — Тем более — трех.

— Пабло Робене давно отошел от дел. О нем не слышно вот уже сто лет.

— Но он жив.

— Давай решать проблемы по мере поступления? — предложил барон.

— Хорошо, — согласился Луминар и повторил: — Двух королей быть не может.

Бруджа вздохнул:

— Ты поднимаешь непростую для меня тему.

— Имею право, раз уж у нас пошел настолько доверительный разговор.

— Алое Безумие дарует долгую жизнь, но, увы, не вечную. — Сухие листья едва шелестели под сводами подземного зала. — Мне осталось жить не так много, как хотелось бы. И на мое место взойдет…

— Кто-то из сыновей.

— Я сделаю так, что Амулет и титул унаследует Клаудия.

А вот это заявление стало для Густава настоящей неожиданностью.

— Вы отдадите титул дочери?!

— Она Глаза Спящего, она достойна.

Луминар, подобно всем остальным масанам, предпочитал называть Клаудию Бруджа Римской Шлюхой, но сейчас он воздержался от ехидных комментариев.

— Сделать истинным кардиналом женщину? Очень смелый шаг, дядюшка.

«Это вызовет сильное раздражение среди Бруджей, которым можно будет воспользоваться. Смотри, дядюшка, не переиграй себя сам!»

— Вы заключите династический брак, и ребенок, наследник Луминар и Бруджа, станет владельцем обоих Амулетов Крови.

— Вы смотрите очень далеко вперед, дядюшка.

— Я много думал о будущем семьи и нашел, как мне кажется, оптимальный путь.

— Династия?

— Да.

— Но понравится ли ее появление свободным кланам?

— Мы не станем ломать сложившуюся систему. Пусть эти опереточные вожди останутся при своих титулах, истинный кардинал будет один. Свободные кланы будут жить, как жили, но им придется признать наше главенство.

— А как вы собираетесь справиться с Борисом?

— У меня есть план, — коротко ответил Бруджа.