Царь горы
Шрифт:
— Ты, высокопревосходительство, допился, похоже. Я понимаю, без виски нам никуда, но меру знать надо.
Но Кувалда не услышал уйбуя. Он погрузился в себя и свою эмпатию.
— А когфа пофстава случается, я вообще с ума схожу.
— Ты список казнительный подпиши и страдай себе дальше — я все, в натуре, улажу.
Фюрер с минуту буравил верного Копыто взглядом, после чего рыгнул и махнул рукой:
— Не понимаешь ты ни черта. Темный. А все из-за чуфов проклятых. С земель нас согнали, Запафные леса разорили, вот и пошла цивилизация
— Чего случилось-то? — Уйбуй догадался, что Кувалда немного пришел в себя, и решил прояснить ситуацию. — Ты чего в запой ударился? Война, что ли, грядет? Или шасы проценты по долгу подняли?
— Не пофняли, но все равно обманули, — признался фюрер.
— Как?
— А вот так! Опоили меня и обманом заставили пофписать бумагу, по которой мы всего фесять процентов контрибуции получим…
— Всего десять процентов?!
— Как я нарофу в глаза смотреть буфу? — Кувалда покосился на уйбуя. — Бойцы, небось, пофсчитывают, по сколько на кажфого выйфет?
— Подсчитывают, — не стал скрывать выходец из народа.
— А не хрена пофсчитывать раньше времени! Сглазили, мля!!
Кувалда присосался к бутылке. Копыто почесал в затылке, прикинул, что и как, и поинтересовался:
— Ну, опоили, это понятно. Это мы народу скажем. А другие условия они тебе предлагали?
— Госуфарственная тайна.
— Не хочешь говорить — не надо. Я пошел.
Уйбуй повернулся к дверям.
— Пофожфи, — сдался фюрер. — Префлагали они фругие условия.
— Какие?
— Говорили, фавай, мол, стартовый капитал, оплачивай все расхофы, тогфа получишь восемьфесят процентов контрибуции.
— И ты отказался?
— А я с тобой уже разок пофписался оплачивать расхофы, — огрызнулся одноглазый. — Хватит!
С этим заявлением Копыто спорить не стал. Ему до сих пор периодически снились кошмары на тему недавних событий, в ходе которых он чудом — чудом! — по-другому и не скажешь, сумел вернуть взятый у Кувалды миллион.
— Вкладываться в рискованный бизнес опасно, — глубокомысленно изрек уйбуй. — Ты не вложился — молодец. Казну семейную сберег. Так народу и скажем.
— Хреново мне, — проныл фюрер.
— Из-за чего?
— Фенег хочу.
— Давай банк ограбим.
— Нельзя.
— Почему?
— Потому что мы сейчас врофе как жертвы произвола. Все нас любят и жалеют. А банк ограбим — опять ругать начнут. — Кувалда почесал живот. — Фа и контракт, что мне эти живоглоты пофсунули, запрещает. Велено нам тихо сифеть.
— А мы банк ограбим и скажем, что не мы виноваты, а чуды. Потому что они нас с пути истинного сбили. Судьба у нас такая, мля.
— Чуфы только и жфут, чтобы мы облажались. Тогфа они всем фокажут, что мы разбойники, контрибуцию платить не станут, фа еще и нас порежут.
— А если не банк, а склад какой-нибудь?
— Умный ты, как вобла на крючке.
Дикари помолчали. Фюрер допивал бутылку. Копыто, поразмыслив, вытащил из кармана фляжку и поддержал почин руководства. Некоторое время в кабинете слышалось
— Обифно, что шасы нашими руками наш жар себе загребают, — вернулся к печальной теме Кувалда.
— Надо придумать что-нибудь, чтобы в эту волну влезть.
— Ты чего, на море собрался?
— Нет.
— А что за волна?
— Какую шасы гонят.
— Понял.
Выпили еще по чуть-чуть. Экономно, потому как и во фляжке, и в бутылке оставалось совсем немного живительной влаги.
— Весь Тайный Город о нас говорит, и все нас жалеют, — протянул Копыто. — Правильно?
— Ну.
— А мы, получается, ни при чем. Правильно?
— Только фесять процентов получим, если чуфы контрибуцию заплатят.
— Нам это мало?
— Мало, — подтвердил одноглазый. — Я больше хочу.
— Так если все нас жалеют, давай попросим, — родил гениальную идею уйбуй.
Смелая мысль, невозможная для привыкших к мародерству и грабежам дикарей, не сразу нашла путь в голову великого фюрера.
— Чего попросим?
— Денег, — пояснил Копыто.
— У кого?
— У всех. Скажем, мол, жалость — это круто, но нужны наличные.
— Ну ты ифиот, Копыто. Как ты сказал? Попросим фенег?
— Ага!
— Попросим?
— Ну, в ногах валяться не станем, а скажем: «Мля, если вам нас так жалко, хрен ли бабло зажимаете?»
— А ведь это ифея! — подался вперед фюрер. — И банк грабить не нафо!
— Концепт, мля! Я всегда говорил, что я умный.
Замок, штаб-квартира Великого Дома Чудь
Москва, проспект Вернадского
16 декабря, четверг, 17.25
То, что отношения между Орденом и Торговой Гильдией похолодели, не вызвало у шасов удивления: в конце концов, чуды ведь имеют право обидеться. К тому же рядовые рыцари традиционно относились к вассалам Темного Двора с подозрением, наглядно демонстрируя, что воины никогда не поймут торговцев. Но лидеры Ордена! Они-то ведь понимали, что имеют дело с главными финансистами Тайного Города! В Замке директоров Торговой Гильдии всегда ждал вежливый прием. Если не теплый, то, по крайней мере, уважительный. А тут…
— Сколько еще ждать? — ледяным тоном осведомился Юсур Томба.
Стоящий рядом рыцарь не удостоил шаса ответом.
— Вы понимаете, ЧЕМ может закончиться для Ордена подобная выходка?
Чуд, судя по всему, понимал, но чихать хотел.
— Поехали отсюда, — предложил Михар Турчи. — Вернемся к себе и как-нибудь отомстим.
— Ты думаешь, нас выпустят? — шепотом спросил Юсур. — Я бы на это не рассчитывал.
Рыцарь, молчаливо стоящий неподалеку от торговцев, всем своим видом давал понять, что директор Торговой Гильдии прав: шасам разрешалось топтаться на месте, но стоило им сделать больше двух шагов в любую сторону, как на пути возникал охранник.