Царь грозной Руси
Шрифт:
Но и гнев Москвы навлечь на себя не хотелось. Поэтому ливонские власти решили выкрутиться. Приехавшему к ним послу Терпигореву они все же принесли присягу, что все выполнят, но оставили себе лазейку — заявили, что договор не имеет силы без утверждения императора, поскольку орден является частью Германской империи. А выполнять подписанные соглашения Ливония даже не подумала. Здешние купцы очень хорошо зарабатывали на посредничестве, поступаться доходами не желали, и городские магистраты оставили в силе все ограничения для русских. И уж тем более никто не желал собирать какую-то дань или за свой счет восстанавливать церкви. Россия все еще вела войны с казанцами, астраханцами, крымцами, значит, пока не ударит. А дальше видно будет.
В целом же политика рыхлого и аморфного
Об этих планах кто-то проболтался, разразился скандал. Великий магистр Фюрстенберг возмутился предательством, собрал рыцарей, напал на архиепископа и захватил его в плен вместе с Кристофом. И тут же обжегся. Сигизмунд двинул на него войска. Фюрстенберг объявил мобилизацию, но на нее откликнулось лишь несколько рыцарей. Одно дело проучить своего архиепископа, другое — воевать всерьез. Ливония оказалась беспомощной. 13 сентября 1556 г. магистр вынужден был публично извиниться перед польским королем и подписать договор, который он продиктовал. Вильгельму вернули архиепископство. Орден предоставил Литве свободу торговли, заключил с ней союз против России и обязался не пропускать в нашу страну военные товары и специалистов. Таким образом, все условия русско-ливонского перемирия были уже официально перечеркнуты и отброшены.
Однако самыми нетерпеливыми врагами нашей страны оказались шведы. Они сочли, что Россия совсем увязла на востоке, дела ее плохи, и уже настал момент поживиться за ее счет. С 1555 г. они принялись захватывать русские приграничные земли, сенокосы, рыбные ловы. Крестьяне пробовали дать отпор — шведы стали жечь их деревни. Несколько детей боярских, посланных на границу навести порядок, были убиты, одного из них посадили на кол. На севере, в Лапландии, шведские отряды нападали на погосты, на монастырь св. Николая на Печенге. Наместник Новгорода князь Палецкий направил своего чиновника Кузьмина в Стокгольм для предъявления претензий. Но его даже не допустили к королю, арестовали. Густав I заявил, что не желает иметь дела с наместником, будет объясняться лишь с самим царем.
Вопрос, кстати, был серьезным. Сейчас это может показаться «мелочью», но в XVI в. было не так. Речь шла о ранге монархов. Существовала определенная иерархия королей, герцогов, князей, и на этом строилась вся дипломатия того времени. Считалось очень важным, кто в договорах указывается первым, а кто вторым, чьи послы во время приемов садятся «выше», чьи «ниже», кого позволительно называть «братом», а кого нет. От этого зависел престиж как самой венценосной особы, так и всего государства. Поэтому, например, Сигизмунд II упрямо не признавал за Иваном IV титул царя — несмотря на то, что литовским послам показывали грамоты, где другие короли титуловали нашего государя «императором». Ну а шведский король вообще не был «природным», потомственным. Когда Швеция принадлежала Дании, ее наместники сносились с наместниками Новгорода. И за Густавом, которого возвели на трон повстанцы, Москва сохранила тот же уровень. В праве переписываться с царем ему отказали и назначили время и место, чтобы прислал делегацию для переговоров.
Но в Стокгольме возобладали воинственные настроения. Ходили слухи, что Россию одолевают татары, что Иван Васильевич
К зиме 1556 г. в Новгороде собралось большое войско. Государь еще раз попытался урегулировать конфликт, предъявил Швеции ультиматум — наказать виновных и прислать делегатов для переговоров. Но у нее вдруг нашлись союзники. Сигизмунд II и Ливония пообещали Густаву всяческую помощь, и он царские предложения высокомерно отверг. Хотя его «союзники» оказались липовыми. Они как раз и добивались, чтобы шведы продолжили войну. Никакой поддержки Густав не получил, а русские больше церемониться не стали. Царские полки вторглись в Финляндию. Шведскую армию, занявшую выгодные позиции под Выборгом, обошли и разгромили, пленив все командование. Сильную крепость Выборг осаждать не стали, только подвергли бомбардировке. Разорили города Кивен, Нейшлот, села, угнали множество пленных — летописец отмечал, что «продавали человека за гривну, а девку за пять алтын».
Тут уж Густав взмолился о мире. Иван Васильевич строго выговорил ему за все, что натворили шведы в России, но счел, что они наказаны достаточно. В феврале 1557 г. начались переговоры. Сошлись на том, что восстанавливается старая граница, шведы без выкупа отпускают всех захваченных русских, а своих пленных им было разрешено выкупать, «у кого их найдете». Короля ткнули носом и в его «надменность». Отписали, что иметь дело с Новгородом для него «не бесчестье, а честь», потому что пригороды Новгорода «больше твоего Стокгольма», а наместники — «дети и внучата государей литовских, казанских и русских». Шведский же король, «не в укор, а единственно в рассуд… давно ли торговал волами?» Густаву пришлось проглотить и это, абы русские не передумали и не всыпали ему еще.
Вот тогда-то пришла пора забеспокоиться и ливонцам. На печальном примере соседей они увидели силу России. Увидели и то, что спускать обид кому бы то ни было царь не намерен. А срок выплаты «юрьевской дани» истекал. Орден в очередной раз попробовал оспорить ее, но его послов в Москве даже слушать на стали, отправили назад «без дела». После этого Иван Васильевич прекратил торговлю с Ливонией, запретил ездить туда псковским и новгородским купцам. Окольничий Шестунов и дьяк Выродков начали востанавливать напротив Нарвы крепость Ивангород, построенную еще Иваном III, но пришедшую в негодность. На западной границе стали сосредотачиваться войска.
Правда, у ордена теперь имелся союзник, Сигизмунд II. И к тому же Россия продолжала войну на юге, против Крыма. В 1557 г. Девлет-Гирей получил помощь от султана — янычар, войска молдавского и волошского господарей. Их бросили против казаков Вишневецкого, обустроившихся на Хортице. После тяжелых и затяжных боев запорожцам пришлось отступить с острова, Сечь была разрушена. Но идти на Русь хан уже не отважился. Слишком дорого ему обошлись прошлые набеги. А поскольку его воинам требовалось «подкормиться», да и работорговцы уже три года сидели без свежего «товара», Девлет-Гирей обрушил свои орды на Подолию и Волынь. Сигизмунд нападения совершенно не ожидал, он только что отослал в Крым положенную плату. Магнаты, как водится, попрятались по замкам, и татары беспрепятственно разграбили обширный край. Теперь украинские мужчины и женщины переполнили восточные рынки, украинские девочки потекли в восточные гаремы. Но неужто продавцам и покупателям была какая-то разница, с Волыни они или с Рязанщины?