Царь и Россия(Размышления о Государе Императоре Николае II)
Шрифт:
Для прославления святого всегда требовались два условия: первое — почитание верующего народа, второе — посмертные чудеса.
Вышло пять сборников с описанием чудес по молитвам Царя- страстотерпца, а потом двухтомник, собравший прежние и новые чудеса [708] . <…>. Но самое великое чудо в том, что как бы ни старались оболгать Царя, а факт его убийства замолчать (например, в школьных учебниках истории), тем не менее и камни сейчас вопиют об этом. Внезапно многие люди были как бы просвещены таинственным светом, сердцем почувствовали правду — не один, не два, а многие. Почему-то эта тема поразила в самое сердце самых разных людей, в том числе далеких от Церкви. Сила подвига Царя оказалась настолько действенной, что сумела привлечь к себе многих. Почему столько людей откликаются на свидетельства о его чудесах? Почему эта фигура стала не политической, а благодатно мистической?
708
Чудеса
Святость нельзя понять рационально. Нелепо поэтому фиксировать внимание на недостатках: «Царь курил» или еще что-нибудь такое, как это делали противники канонизации. В принципе, как известно, ни одного святого не было без греха. Жизнь нельзя разложить по полочкам. Церковь основана на камне веры, исповеданной человеком, трижды отрекшимся от Христа и явившим свою величайшую святость [709] . Церковь прославляет того или иного святого не за те или иные его достоинства и недостатки, а за особенный подвиг веры, который всегда сияет для всех особым присутствием Христа.
709
…ты ecu Петр, и на сем камени созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют ей (Мф. 16, 18).
Что мы можем сказать о нашем Царе? Он был испытан в огне и оказался золотом, в котором нет никакой ложной примеси, с печатью самой высокой пробы Креста Христова. Царственные страстотерпцы были возлюблены Богом. И они принесли Ему плод своей жизнью и смертью. По плодам их узнаете их [710] . Каков же этот плод? Этот плод прежде всего — они сами, вся семья.
Семья Царя — образец семьи, икона семьи. Брак Государя, сила его чувств по отношению к супруге и детям уже говорит о его необыкновенной глубине, о духовной незаурядности этой личности. Его единение с Царицей было таким, что мы через этот союз начинаем постигать смысл слов Писания: Тайна сия велика [711] — то, что уподобляется союзу Христа и Церкви. В этом браке так раскрылась единственность и незаменимость человека, что двое действительно стали одной плотью. Вследствие нашей бездуховности мы плохо воспринимаем, насколько значителен этот дар Божий. На самом деле это величайшая редкость — подлинная семейная жизнь, где двое соединяются во Христе, также говорит о воссоединении с Богом человека. Они умерли всей семьей, и это было не просто стечение обстоятельств, но даже смерть не могла их разлучить. Что Бог сочетал, того человек да не разлучает [712] , - исполнение этой заповеди до конца возможно только в любви до конца.
710
Мф. 7, 16, 20.
711
Еф. 5, 32.
712
Мф. 19, 6.
Они были настолько единомысленны, что всей семьей заботились о своем народе и при жизни были готовы пожертвовать собой для России. И это тоже было свидетельством их пребывания в Боге. Господь пророчески явил на такой высоте образ православной семьи накануне крушения семьи и государства.
Убийство Царя имело много далеких целей, в том числе и разрушение семьи. Троцкий писал в 30-е годы: «Опять Россия стала буржуазной, снова в ней культ семьи». Они хотели уничтожить семью. Семья — малая Церковь, и таким образом осуществлялось разрушение всей Церкви.
На семье держится все: и нравственность, и государство. За убийством Царской семьи в обществе последовало: «Долой брак!», «Долой стыд!» — как бы прорвалось и ясно обозначилось (пока на время) то, что было духовной сутью этого убийства. Мощь государства сохранится на десятилетия, но не может в конце концов не рухнуть.
Семья и Родина — от Бога, две составляющие «удерживающего». И потому кто хранит их, тот исполняет волю Божию. Символично, что убили не одного Царя и его семью, а всех верных слуг его. Царственные мученики и слуги их — символ России. Это было как уничтожение всей России, всех, кто был предан Царю. А потом старались убить тех, кто их знал, чтобы не было памяти. Мы не должны удивляться, что после разрушения православной монархии последовало быстрое разрушение черт неповторимости русского народа, вначале — в обезличивающей коммунистической коллективизации, а теперь, в более страшной степени, — обезличивающей народ оскотинизации
То, что происходит в России сегодня, — распад семьи, нравственности и государства, — является непосредственным результатом неосознанного и нераскаянного преступления 1918 года. Сейчас, когда уничтожение семьи достигает предела, канонизация Царя должна способствовать собиранию русского народа в единую семью и возвращению блудного сына к своему отцу.
Как только заходила речь о прославлении Царя, все его противники начинали обвинять его в отречении от престола. На самом деле это вина не Государя, а его окружения, которое бесовски на него навалилось со всех сторон. Его слова в самый момент отречения: «Если требуется, я готов принести эту жертву за Россию», — говорят сами за себя. От него это все требовали, причем в категоричной форме.
Кругом были только «измена, трусость и обман». Великий князь Кирилл Владимирович с красным бантом на груди привел свой Гвардейский экипаж и встал на сторону «революционного народа». Всем известно предательство генералов Алексеева и Рузского. Командующие фронтами, которые должны были быть опорой Государя, слали телеграммы, где говорилось, что для спасения России необходимо отречение Императора. Все призывали Царя «принести жертву на алтарь Отечества и отречься».
В послании бывшего Верховного Главнокомандующего Великого князя Николая Николаевича говорилось: «Я как верноподданный считаю по долгу присяги и по духу присяги коленопреклоненно молить Ваше Императорское Величество спасти Россию и Вашего Наследника, зная чувства святой любви Вашей к России и к нему». Он предлагает сделать это, «осенив себя крестным знамением», и добавляет: «Другого выхода нет. Как никогда в жизни, с особо горячей молитвой молю Бога подкрепить и направить Вас». Самые близкие и, казалось, искренние по отношению к Государю люди подступали к нему с этим требованием.
Вот телеграмма от командующего Румынским фронтом генерала В. Сахарова, которая пришла последней: «Горячая любовь моя к Его Величеству не допускает душе моей мириться с возможностью осуществления гнуснейшего предложения, переданного Вам председателем Думы. Я уверен, что не русский народ, никогда не касавшийся Царя своего, задумал это злодейство, а разбойная кучка людей, именуемая Государственной Думой, предательски воспользовалась удобной минутой для проведения своих преступных целей. Рыдая, вынужден сказать, что, пожалуй, наиболее безболезненным выходом для страны и для сохранения возможности биться с внешним врагом является решение пойти навстречу уже высказанным условиям, дабы немедленно не дало пищи к предъявлению дальнейших, еще гнуснейших притязаний».
А что же народ? Народ, по крайней мере в столице, превратился в ту самую толпу, которая кричала: «Распни, распни Его! Не Его хотим, но Варавву» [713] . Как пишет историк Александр Боханов, «торжествовал красный цвет флагов и наскоро намалеванных транспарантов, на которых преобладал один лозунг: „Долой самодержавие“. Никто уже не работал и, казалось, что чуть ли не все жители трехмиллионного города вышли на улицы в уверенности, что черные дни миновали, что теперь начнется новая, светлая жизнь без горестей и печалей… Как-то разом опустели церкви и быстро входило в моду новое слово „товарищ“» [714] . Шульгин уверяет, что он поехал в Псков, чтобы спасти Царя и его жизнь, понимая, что иначе они его убьют. Совершенно ясно, что здесь нельзя уже ничего было сделать. Здесь было Божие попущение, нечто неотвратимо роковое. Современники сравнивают эти события со снежным комом, который катится, превращаясь в лавину и сметая все.
713
См.: Лк. 23, 18–23.
714
Боханов А.Н., Горинов М.М., Дмитренко В.П. История России с древнейших времен до конца XX века. М: ACT, 2001.
Однако чтобы понять, почему Государь отрекся от престола, недостаточно распознавания темных сил, действующих в истории, — требуется вера в Промысл Божий. Подвиг мученичества, святости заключается в полном отвержении себя, в совершенном предании себя воле Божией. И тайна отречения от престола последнего святого Царя в том, что для него не было разницы между долгом Государя и долгом христианина, исполняющего заповеди Божии.
Ожидания православных людей, что после прославления Царя наступят большие перемены, не оправдались. У некоторых, особенно когда они видят намерения врагов России использовать канонизацию для декорации власти маммоны, это вызывает чувство безнадежности. «Поздно сейчас говорить о возрождении России», — сетуют они. Но Богу все возможно. Как татаро- монгольское иго, как польско-шведское нашествие, когда, казалось, все кончено с Россией, внезапно рассыпались, так сегодняшнее иго «золотого тельца» и нашествие лжи на Россию расточатся только силой Божией.