Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного

Вихнович Всеволод Львович

Дальнейшие события в Иудее, как правильно показал Чериковер, во многом определяются внутренним конфликтом между эллинизированной верхушкой иудейского общества и основной крестьянской массой народа Иудеи. Дело заключалось, конечно, в том, что в условиях тогдашнего немашинного производства, когда источником энергии была только мускульная сила людей и животных, получить свою долю выгоды от включения в эллинистический мир могли, в основном, только высшие слои торгово-финансовой и храмовой аристократии. Но, разумеется, особенностью конфликтов того времени в стране с теократической формой правления был их остро выраженный религиозный характер. Надо учесть при этом, что внутренний конфликт развивался на фоне углублявшегося кризиса эллинистического мира и растущей мощи нового хозяина Средиземноморья — Римской державы.

Новый этап в истории Иудеи начался после победы в 200–198

гг. до н.э. сирийского царя Антиоха III над армией Птолемеев и перехода страны под его власть. Первоначально это никак не сказалось на внутренней жизни Иудеи. Царство Селевкидов также было эллинистическим по культуре, право иудеев жить по законам предков было торжественно подтверждено. Надо отметить, что и у Селевкидов, как справедливо полагает Э. Бикерман, «вся законодательная власть была сосредоточена в особе царя. Идёт ли речь об актах общего значения, временных распоряжениях или частных, относившихся к определённым лицам или городам, их содержание должно быть завизировано сувереном. Отчуждение парцелл домена, дарование привилегий городам, полицейские указы, равно как и свидетельства о назначении на должность, — всё это исходило от царя»^{26}. Однако население этого обширного царства, в отличие от Египта, было весьма велико, разноплемённо и включало большое число давно существовавших греческих полисов. Царям, несмотря на их абсолютную власть, приходилось всё же считаться с этим обстоятельством, и жизнь в стране была даже несколько свободней, чем в египетском царстве. В отличие от державы Селевкидов, государство Птолемеев было чрезмерно бюрократизировано и его можно с гораздо большим основанием считать тоталитарным.

В общем, для Иудеи дело свелось к изменению столицы властелина государства: Антиохия сменила Александрию.

Интеллектуальный расцвет этого города наступил гораздо позднее, чем в Антиохии. Но и эта столица достойна восхищения новых подданных:

Гречанка искони Гордится Антиохия великолепьем зданий, и красотою улиц, и видом живописным окрестностей своих, и множеством несчётным живущих в ней людей. Горда служить престолом прославленным царям. Гордится мастерами, учёными мужами и ловкими в торговле богатыми купцами. Но более всего сирийская столица родством своим гордится, гречанка искони и Аргосу сродни. Встарь заложили город пришельцы-колонисты в честь Инаховой дочери, аргивянки Ио^{27}.

Но как мы уже упомянули, наступали иные времена. Даже называемый по праву за свои таланты Великим Антиох III, успешно повторивший поход Александра в Индию, не смог противостоять напору хищного римского орла. Не помогло ему и приглашение в качестве военного советника знаменитого карфагенского полководца Ганнибала. Разгром его войск римскими легионами в битве при Магнезии в 189 году положил начало агонии азиатской наследницы державы Александра Великого. Победители заставили Антиоха III уступить обширные территории и заплатить огромную контрибуцию, что потребовало от правителей Антиохии дополнительных средств, которые можно было выжать только из подчинённых им разноплемённых подданных. Это, конечно, вызывало повсеместное недовольство, и дело доходило до вооружённых мятежей. Чтобы избежать осложнений, правительству Селевкидов приходилось искать компромисс с местной элитой и идти ей на уступки за счёт основной массы народа.

Такая политика привела к неожиданным результатам в Иудее в период правления сына Антиоха III Антиохе IV Эпифане (175–168 гг.). Первое время этот энергичный правитель не проявлял интереса ни к Иудее, ни к иудаизму. Его занимали более великие цели — оборона Месопотамии от парфян или даже завоевание Египта, который его, правда, заставили очистить римляне. И вдруг, как обычно полагает еврейская, да и христианская традиция, он внезапно запрещает иудейскую религию и превращает Иерусалимский храм в языческое святилище. Это вызывает в 166 году восстание иудеев, возглавляемое священником Маттафией из рода Хасмонеев. Его сын Иуда, прозванный Маккавеем (Молотом) руководит партизанской войной восставших иудеев против греко-сирийских войск, и в декабре 164 году до н.э. ему

во главе повстанцев удаётся освободить Иерусалим и вновь освятить Иерусалимский Храм.

Однако в своём исследовании Чериковер убедительно показал, что на самом деле никакой неожиданной вспышки «антисемитизма» у воспитанного в эллинистических традициях равнодушия к религиозным культам своих подданных у царя не было. Речь шла о внутреннем конфликте в самом иудейском обществе, в который Антиох Эпифан был вовлечён эллинизированной элитой Иерусалима.

Последовательность событий выглядит следующим образом. Эллинизированная аристократия Иерусалима, выразителем интересов которой был Первосвященник Ясон (Иосиф), получает в 175 году до н.э. от царя Антиоха Эпифана разрешение преобразовать Иерусалим в греческий полис Антиохию. Это означало прежде всего переход еврейского сообщества из одной политической категории в другую: от этноса к полису.

Социально-экономическую сущность этой радикальной перемены Чериковер характеризует следующим образом: «Привилегии, которые должны были выпасть на долю Иерусалима в результате реформ, являлись многообразными и различными. Города занимали особое положение в империи Селевкидов, резко отличавшееся от положения “этносов (народов)”, поскольку города-полисы служили опорой центральной власти в её противостоянии туземному населению. В качестве союзников этой власти они пользовались городским самоуправлением, имели право чеканить бронзовые монеты, что представляло собой очень важное преимущество для развития местной торговли. Более того, благодаря своей общей эллинистической базе, города любой страны и также и за её пределами были связаны узами дружбы, выражавшейся в участии в общекультурных мероприятиях, таких как атлетические празднества, а также в торговле, развивавшейся как между городами, так и между различными странами. Напротив, этнос представлял собой народ, отличный от других и живший своей традиционной жизнью по “законам предков”, вдали от главной дороги мировой культуры и без всякой надежды добиться экономического процветания. Это составляло подлинную сущность лозунга “давайте заключим соглашение с неевреями”, иначе говоря, войдём в сообщество эллинистических народов в качестве равноправного члена для обладания всеми привилегиями, который статус греческого полиса предоставлял всем возглавлявшим его.

Все другие детали реформы, такие как создание греческих образовательных учреждений, введение греческих обычаев в повседневную жизнь Иерусалима и, возможно, также публичное понижение внимания к соблюдению еврейских религиозных обычаев, существовавших со времени Эзры, — всё это было логическим результатом основной реформы. В общем, изменения в сфере религии и культуры являлись не причиной реформы, а её последствием, и здесь дело не касалось принципов. Но разумеется, такие перемены могли быть глубоко оскорбительны для людей старшего поколения, и следовательно, возможно они стали “паролями” реформ, возбуждая одновременно и сильное антиреформаторское движение.

Таким образом, иерусалимскую аристократию побуждали к реформам причины большого политического и экономического значения. С другой стороны, Антиох был готов оказать содействие любой попытке превратить восточный город в греческий полис….Достаточно подчеркнуть тот факт, что период создания настоящих греческих городов уже прошёл, и если Антиох желал приобрести способных помочь ему в борьбе с туземцами друзей и верных союзников, то у него не было другого выбора, как создавать греческие города искусственно, то есть эллинизировать восточные города и привлекать их на свою сторону предоставлением многочисленных привилегий.

Предоставляя права этим городам, Антиох углублял тем самым пропасть между богатым городским населением и жителями отсталой восточной сельской местности. Он рассчитывал, что в решительной борьбе, которая должна была начаться между Селевкидским царством и пробудившимся Востоком, его опорой будет богатая буржуазия. Эллинизация такого города как Иерусалим, расположенного в пределах южной границы его царства на пути в Египет, давала ему большие преимущества, особенно в случае войны с Птолемеями. Таким образом, интересы обеих сторон совпали. Стремление иерусалимской аристократии к экономическому и политическому росту соответствовало желанию царя приобрести опору в этой части царства, а эллинистическая реформа Ясона и была результатом такого совпадения интересов»^{28}.