Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного

Вихнович Всеволод Львович

Столицей Египта стал новый город — Александрия Египетская, основанная Александром в 331 году до н.э.. Она была построена по новому плану с правильно расположенными широкими улицами и великолепными зданиями. Здесь Птолемеи, явившиеся для остального Египта в облике прежних фараонов, которых благословила и освятила старинная религия, основали подлинный великолепный оплот греко-эллинистической культуры. Город этот, единственный на всём гигантском пространстве от Индии до Ливии, стал реальным воплощением западной культуры. Его развитие, положение и историческая роль были уникальны не только для древности, но и для всего Старого Света, за исключением, может быть, столицы Российской империи Санкт-Петербурга. Все великие столицы мира, как древние Вавилон, Мемфис, Рим, Афины, Антиохия, Константинополь, так и новые — Париж, Лондон, Москва, возникали всё-таки на месте старинных поселений и всем

преобразователям приходилось приспосабливаться к прежней планировке города и прежней социальной структуре его населения. Вероятно, больше всего подходят для сравнения с Александрией города американского Дальнего Запада. Однако и здесь нет единого плана великого и просвещённого правителя, повелевшего выбрать лучшее место в тогдашнем мире и создать город — богатейшую и красивейшую столицу, своего рода воплощённую в жизнь идею античного просвещённого абсолютизма.

Наверное и тогда, как и при Петре Великом, при Александре были скептики и протестующие против искусственного создания по прихоти «самодержавного властелина» где-то на топком берегу одного из рукавов Нила, на месте рыбачьей деревушки города-гиганта. Но оказалось, что Александрию Египетскую можно считать самым полезным и замечательным созданием Александра Македонского. Только основанием этого города, сыгравшего огромную роль в культурном развитии человечества, бывшего в течение 300 лет столицей эллинистического мира, а не человекоубийственными подвигами заслужил этот оставшийся юным герой благодарность потомков.

По приказу Александра архитектор Динократ Родосский составил смелый для того времени план города. Две широкие магистрали пересекали его под прямым углом с севера на юг и с запада на восток. Длина магистралей была около восьми километров, каждая с небывалой для античных городов шириной — 30 метров. При этом они были окаймлены тротуарами. Образовавшиеся четыре квартала пересекались меньшими, но также прямыми и ровными улицами. Удивительно другое — город, раскинувшийся на площади 100 квадратных километров, создавался не как крепость или военная столица, а как центр торговли, финансов, морских путешествий, ремесла, науки, изящных искусств, зрелищ, развлечений и наслаждений разного рода, от высоких умственных до грубых чувственных.

Город сразу строился как каменный, а царский дворец и роскошные общественные здания, храмы и даже дома богачей сразу были мраморными. Но даже не столь богатые жители города обитали в достаточно комфортабельных многоэтажных домах, в которых сдавались отдельные квартиры. Это было совершенно необычно для греческих городов, ведь даже в Афинах, а тем более в Риме того времени большинство горожан обитали в жалких домишках, которые уместнее назвать хижинами. Нарастающее изумление посетителя из провинции вызывал вид огромного порта, разделённого на военную и гражданскую гавани, огромных верфей и великолепного здания высокого (111 м) маяка. Огонь от горящих просмоленных дров на его вершине усиливался искусной системой зеркал. Оборудованное особым подъёмником, это творение архитектора Сострата Книдского было признано одним из чудес света.

Поражало и то, с какой быстротой возникла эта столица тогдашнего мира. Уже через 50 лет в городе насчитывалось около 300 тыс. жителей. Конечно, туда стекались самые подвижные и предприимчивые люди со всего эллинистического мира, часто не с лучшей репутацией. Поселялись в городе македонские и греческие ветераны, заслужившие от полководца обещанные деньги, земельную и иную собственность. Не обошлось, как и при основании российской столицы, без насильственного переселения людей из других мест. Известно, например, что один из первых эллинистических царей Египта Птолемей Сотер (305–282 г. н.э.) после взятия Иерусалима переселил в Александрию тысячи иудеев. Мы ещё вернёмся к этому сюжету, но пока отметим интеллектуальное величие столицы Птолемеев.

Воспользуемся красочным описанием историка эллинизма П. Левека. «Два первых Птолемея под влиянием Деметрия Фалерского (ученика Фефраста) дарят своей столице Мусей и Библиотеку. Мусей (буквально “святилище муз”, основанный Птолемеем Сотером, уже при Птолемее Филадельфе стал исследовательским центром. Учёные полностью обеспечивались щедростью монарха, и они имели там всё необходимое для работы — инструменты, коллекции, зоологический и ботанический сады. Библиотека, дополнение Мусея, всё время росла. Её фонды насчитывали 200 тысяч свитков после смерти Птеломея Филадельфа, купившего много книг (в том числе библиотеку Аристотеля)… Кроме того, Птолемей Филадельф открыл в Серапейоне вторую библиотеку, насчитывающую 50 тыс. свитков»^{14}. В Александрии работали математики,

Евклид составил уже в 300 году основы геометрии, Эратосфен создал современную географию и вычислил длину меридиана Земли, процветали медицина, архитектура и искусства.

Поскольку еврейский мир античности оказался гораздо теснее связан с Птолемеевским Египтом, точнее с Александрией Египетской, то следует указать хотя бы кратко экономико-социальные основы его процветания. Прежде всего, Александрия не считалось собственно Египтом, что хорошо отражает латинская фраза «Alexandria ad Aegyptum» («Александрия при Египте»).

Этот город сразу стал космополитическим центром, жившим прежде всего за счёт нещадной эксплуатации египетского феллаха. Социально-психологические установки египетского общества являлись порождением речной цивилизации долины Нила. Тысячелетнее освоение этой долины было возможно только при строгой централизации жизни всего общества и подчинения её циклам разлива этой реки. Только при полном послушании земледельческого населения иерархической бюрократии была возможна организованная жизнь всего общества, да и вообще в абсолютном послушании заключался залог самой жизни. Поэтому египетский феллах на протяжении многих поколений покорно возделывал землю, безропотно отдавал большую часть своего урожая владыкам страны, терпел унижения и удары бича за малейшие провинности от надсмотрщиков. Он не слишком замечал того, кто представляет персону бога, — фараона в далёкой столице страны. Возможно, этот бесконечный однообразный быт способствовал тому, что древние египтяне больше заботились о богах и мертвецах, чем о живых. Именно обязательные поставки зерна и других продуктов сельского хозяйства в столицу царства обеспечили процветание многоплеменного населения города.

Как было уже сказано выше, приток населения со всего античного мира способствовал формированию того многочисленного класса населения города Александрии, который позднее получило не совсем точное наименование городской мелкой и крупной буржуазии и купечества, а также многочисленного пролетариата и люмпен-пролетариата. Особенности развития социально-экономической системы города, способствующие его процветанию, были, конечно, уникальными. Во-первых, он был резиденцией царя, многочисленных придворных и огромного бюрократического аппарата богатейшей и покорной страны. Сюда стекались средства и продукты, выжимаемые из подчинённого населения. Огромные богатства знати стимулировали развитие производства предметов роскоши и высококачественных ремесленных изделий. Во-вторых, представители элиты, да и большая часть населения страны принадлежала к наиболее предприимчивой части населения всего Средиземноморья, приносивших в этот город свои торгово-промышленные навыки, иногда капиталы, а самое главное — напористость, отсутствие аристократических предрассудков относительно дозволенного и недозволенного, страсть к наживе и «красивой» жизни, свойственную смелым людям, порвавшим со своей средой. В-третьих, только такие люди нового тогда типа, осознавшие, что только деньги, нажитые любым способом, дают возможность добиться чинов, счастья, уважения в обществе, смогли успешно реализовать перспективы, заложенные удобным положением города.

В результате Александрия становится центром международной торговли со всем Средиземноморьем, вплоть до Карфагена и Рима. Основой экспорта был, конечно, зерновой хлеб, тогдашняя бумага — папирус, льняные ткани. Но скоро в самой Александрии возникли предприятия по производству высококачественных ремесленных изделий, ставших известными как «александрийские товары». В полной мере александрийцы смогли использовать и преимущества транзитной торговли. Через Александрию в Средиземноморье доставлялись из Африки слоновая кость, страусовые перья, чёрные рабы, диковинные животные, а из Аравии и стран Востока — пряности, ароматические вещества, шёлк. Ввозились в город лес, металлы, мрамор, высококачественные вино и оливковое масло. Разумеется, развитие морской торговли потребовало развития кораблестроения и всего портового хозяйства.

Таким был этот город — рукотворное чудо света — плод замысла великого человека. В нем причудливо сочетались абсолютная царская власть фараонов с формальными признаками античного полиса — народным собранием — «буле» (правда, быстро отменённым), гимнасиархом — формально представителем граждан и защитником свобод полиса, паразитическое демонстративное потребление плодов труда египетского крестьянства и бурное развитие ремесленно-промышленного производства для собственного потребления и экспорта, рабский труд и хорошо развитая рыночная банковско-финансовая структура, строгий контроль над всем чиновничьего аппарата и возможность быстро нажить состояние всевозможным авантюристам и искателям приключений.