Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного

Вихнович Всеволод Львович

Надо сказать, что к тому времени в состав римлян вливались многочисленные представители подвластных народов. Прежде всего, это были романизированные жители Италии и других областей и провинций, например, испанцы, галлы и другие заальпийские народы. Многочисленное пополнение давали и потомки рабов, когда-то пригнанных в Италию и Рим в результате многочисленных побед. Всё Средиземноморье и прилегающие регионы напоминало огромное поле охоты на людей, подобно Африке уже в XVII–XVIII вв. После того как римская держава обратилась на восток, на Балканы, в Грецию, Переднюю Азию, поток рабов только усилился. Общей статистики, конечно, не сохранилось, но отдельные цифры тоже весьма красноречивы. На рынке рабов на острове Делос иногда продавали до 10000 человек в день. Показательны примеры проданных в рабство 40 000 сардинцев (177 г. до н.э.), 150000 жителей Эпира (167 г. до н.э.). Исследователь проблемы рабовладения в античном мире Валлон полагал, что к I в. в Италии соотношение свободных и рабов составляло 1:1, немецкий историк Ю. Белох определял это соотношение как 3:5 (37,5% рабов и 67,5% свободных), а американец У. Уестерман полагал, что рабы составляли

только треть населения^{5}. Тем не менее, ясно, что рабов было очень много, и в любом случае насильственно доставленные люди составляли важную часть населения. Отношения между ними, конечно, были весьма обостренными. У свободных римлян была даже в ходу поговорка «сколько рабов, столько врагов». Более того, мы знаем примеры больших восстаний рабов, для подавления которых требовались многочисленные армии под командованием лучших полководцев республики. Прежде всего, это восстания рабов в Сицилии и, конечно, восстание Спартака.

Но отношения свободных и рабов не всегда принимали столь острые формы. В античном мире не было расовых предрассудков, как в США. В римском праве существовал институт вольноотпущенников, когда господин отпускал на волю своего раба. Отпущенный получал родовое имя господина и обязывался почитать и услуживать ему до конца его жизни. Но практически он и уж во всяком случае его дети становились римскими гражданами. Вольноотпущенниками чаще всего были городские рабы. Это объясняется тем, что рабство в городах носило, как правило, характер «демонстративного потребления» знати и столичных вельмож и дам высшего света. Таких лиц обслуживала многочисленная челядь (иногда тысячи) из часто весьма квалифицированных людей рабского происхождения. Нередко это были уважаемые римлянами греки, высокообразованные люди — финансисты, книжники, секретари, искусные художники, ремесленники, воспитатели молодого поколения хозяев, услужливая прислуга, иногда обольстительные и образованные красавицы. Их отпускали на волю хозяева либо в знак благодарности за какие-либо важные услуги, либо просто по благосклонности. Отпущенники такого рода занимали затем в силу проявленных способностей видные места в общественной и финансовой жизни общества. Вольноотпущенники императора занимали высокие правительственные посты, и перед ними пресмыкались потомки знатных сенаторских родов и патрициев. Многие квалифицированные ремесленники с разрешения хозяев накапливали деньги, выполняя заказы, и выкупались на волю. Вообще, в городских условиях, особенно в стесненных финансовых обстоятельствах, господам было выгоднее отпускать на волю рабов, потому что отпущенники всю жизнь должны были платить определённую сумму бывшему хозяину.

Несколько иначе этот процесс выглядел в деревне. Дешёвый хлеб, поставляемый из завоёванных провинций, и его почти даровая раздача сделали невыгодным разведение зерновых культур в Италии. Предпочтение стало отдаваться виноделию, производству оливкового масла и, частично, скотоводству. Пастухов многочисленных стад нельзя было держать под постоянным контролем. Они, естественно, получали свободу, договариваясь с хозяином на тех или иных условиях. Получившие большое распространение рабовладельческие хозяйства с 20–30 рабами на казарменном положении ещё можно было контролировать, заставляя рабов эффективно работать. Конечно, при достаточно энергичном хозяине, особенно проживавшем в поместье постоянно. Последнее, безусловно, привлекало всё меньше и меньше господ, желавших, как и русские помещики, предаваться удовольствиям городской жизни. В огромных же латифундиях, ставших возможными при большом притоке рабов и переходе значительных массивов земель в руки удачливых военачальников и фаворитов, контролировать и насильственно принуждать к работе рабов становились всё более сложно и, главное, невыгодно. Доход хозяйства в таких случаях пожирал необходимый громоздкий аппарат надсмотрщиков и стражников. Поэтому и в сельском хозяйстве начался перевод рабов в колоны: рабу с семьёй предоставлялись на определённых условиях свобода и участок земли, конечно, с соответствующими обязательствами. Со временем и потомки этих людей пополняли ряды римских граждан.

Кроме того, в ходе гражданских войн победившая сторона объявляла приговорёнными к смерти с конфискацией имущества самых знатных граждан (занесённых в проскрипции). Рабам, выдававших своих хозяев, давали гражданство и включали в римский народ.

Словом, толпа, собиравшаяся к I веку на народное собрание и гордо именуемая «римский народ» (populus romanus), являла собой скопище черни самого разного происхождения. Эта толпа — пародия на когда-то великий свободный народ — охотно продавала свои голоса любому желающему добиться какого-либо высокого поста и должности или нужного судебного решения, и даже народного возмущения в свою пользу. Насколько менялся этнический состав этой толпы, можно судить по тому, что уже в 57 году до. н.э., всего лишь через семь лет после превращения далёкой Иудеи в римскую провинцию, Цицерон опасался пристрастного вмешательства иудеев и сторонников иудеев в ход слушания судебного дела в римском народном собрании.

Но изменение экономической ситуации привело и к решительному изменению сущности политического строя Рима. Давно уже закончились противостояния знатных родов «патрициев» и низших слоев населения «плебеев», и постепенно сформировалась структура власти. Как это принято в древних республиках, постоянного чиновничества не было, а управленческие должности (магистратуры) были выборными, причём работа не оплачивалась. Выборы, правда, не были совсем уж справедливыми, поскольку большинство голосов принадлежало более зажиточным слоям общества. Но все же самые важные магистратуры, среди которых были прежде всего 2 консула — представители верховной военной власти, избираемые на 1 год; 2 претора, осуществлявшие судебную власть; 2 цензора, распределявшие граждан по имущественным спискам; 4 эдила, ведавшие городским

хозяйством; 10 народных трибунов, контролировавшие действия властей и обладавшие правом вето, а также 4 квестора, управлявшие финансовыми делами, избирались действительно свободным волеизъявлением римского народа. Помимо этого власть осуществлялась коллегиально и в течение короткого срока.

Разумеется, уже и тогда немаловажную роль играло богатство и знатность претендента, а также изощрённые приёмы избирательных кампаний, называемые в наши дни политическими технологиями. Но всё же важнейшие законы вырабатывались высшим законодательным органом республики — сенатом, пополнявшимся отслужившими свой срок магистратами. Такая форма управления республикой могла существовать и хорошо функционировать только при опоре на истинных республиканцев, которыми были римские крестьяне, считавшие своим долгом в тяжёлых боях защищать республику. Но когда завоевания разорили этих людей и превратили их в нищий люмпен-пролетариат, то оказалось, что в доблестных когда-то римских войсках некому служить. Дело доходило до того, что к I веку н.э. обороноспособность страны упала до самой опасной степени. Оказалось, что завоёванные ранее в многочисленных победоносных войнах богатства скопились у очень немногих. До нас дошли сведения, что тогда только 2000 римлян владели собственностью. Как писал римский историк Аппиан, «положение бедноты стало даже худшим, чем прежде. Плебеи потеряли всё… Число граждан и воинов продолжало уменьшаться». Как и можно было ожидать, этим воспользовались северные германские племена тевтонов и кимвров и огромными массами двинулись на владения республики.

Положение спас выходец из низов общества, выслужившийся из солдат Гай Марий. В условиях серьезной опасности он прибег к новой форме военного набора. В армию приглашались все, независимо от наличия собственности. Вооружение предоставлялось за казённый счёт, всем солдатам выплачивалось щедрое жалованье, а после окончания службы предоставлялся хороший земельный участок. Обещалась, разумеется, и доля в военной добыче. После соответствующей подготовки новые легионы наголову разбили многочисленные, но лишённые военной организации орды германцев. Только в одном сражении в 102 году в современной провинции Прованс (у Секстиев Вод) в южной Франции были убиты и пленены около 100000 человек. Через год Марий разгромил и другую орду германского племени кимвров. Встреченный с триумфом Марий сам не сознавал, что теперь республика потеряла свою основу. Реальная власть будет принадлежать тому, кого поддержит наёмная армия, преданная своему полководцу.

В дальнейшем это обстоятельство коренным образом изменило общественную структуру римского общества. Политическая борьба превратилась в борьбу сильных личностей, сумевших привлечь на свою сторону те или иные слои населения, большие деньги и, главное, солдат. Старая система господства родовой знати зашаталась и вскоре рухнула. Отличительной чертой этой революции было то, что внешние формы старой власти сохранялись всеми соперниками. Но, как и обычно случается при всех настоящих революциях, жертвы были ужасными.

Прежде всего, в 90–89 годах произошла кровопролитнейшая Союзническая война, когда против Рима с требованием гражданского равноправия поднялись подчинённые ему другие союзные италийские племена. В результате, несмотря на поражение восставших, побеждённые, в конце концов, добились своего, и монополия на власть римской аристократии (оптиматов) была подорвана. Затем революция приняла характер войны между Марием, ставшим предводителем плебейских кругов, и Суллой, защитником власти оптиматов. И того и другого уже не останавливало древнее правило не вводить войска в Рим. Сначала Марий, захватив столицу, уничтожил тысячи сторонников Суллы. В свою очередь, Сулла, вернувшись из победного похода против Понтийского царя Митридата и поддерживавших его греков, разбил марианцев и установил личную диктатуру, даже формально не испрашивая, как это было положено ранее, решения сената. Далее им были обнародованы проскрипционные списки своих врагов, приговорённых к смерти с конфискацией имущества. Высокая плата была обещана доносчикам. В результате террора Суллы погибли тысячи самых богатых и знатных граждан. В сенат были введены 300 представителей всадников, а народное собрание было пополнено 10000 бывших рабов. Установив, как ему казалось, «вечный порядок», он в 80 году до н.э. отошёл от власти, получив прозвище Феликс (Счастливый).

Однако ничего уже изменить было нельзя. Новые порядки, основанные на власти денег, отменить уже никто не мог. Армия во все времена была отражением экономики общества. Создание огромного государства, формирование общего рынка Средиземноморья и приток огромных средств в метрополию привели к окончательной гибели старого порядка. Прежде всего, после смерти Суллы, как всегда бывает после сильного правителя, возобновилась безудержная вакханалия борьбы за власть, при том, что старые общественные механизмы республиканского времени уже не функционировали. Никто не верил, как принято говорить сейчас, в «демократические институты», хотя формально их никто не отменял. Всё теперь покупалось и продавалось. Скупкой голосов занимались настолько открыто, что Цицерон свидетельствовал, что кандидаты приходили на Марсово поле прямо с деньгами. Для финансирования кандидатов приходилось занимать деньги в таком количестве, что в периоды избирательных кампаний проценты на займы повышались до 8%в в месяц, хотя уже столетиями раньше грабительскими считались 12% в год! Именно тогда были разработаны основы избирательных технологий. Кроме обильных угощений тысяч граждан, устройства дорогостоящих гладиаторских боёв с участием множества бойцов и травли экзотических животных, кандидаты за свои деньги строили общественные здания, подносили богатые подарки избирателям, естественно, давали самые щедрые обещания. Не игнорировалось и демонстративное общение с простыми людьми, как это принято и сегодня. У кандидата был специально обученный раб — «номенклатор». Обладавший феноменальной памятью, он подсказывал хозяину имена встречных людей. Но, разумеется, затраты надо было окупать.