Царь из будущего. Жизнь за «попаданца»
Шрифт:
Романовы вразнобой сообщают, что им ясно.
– За сим – прощайте, милые родственнички. Надеюсь, что больше вас не увижу.
Вокруг меня смыкается лейб-конвой, и мы гордо уходим. Уже на лестнице меня догоняет Васильчиков:
– Государь, их и в самом деле по монастырям?
– Серж, ты с ума сошел? Помнится, мы с тобой уже оговаривали этот вопрос…
– Вас понял, государь. – И уже кому-то из своих: – Николай Воинович, распорядитесь: действия по плану «Народ». Акция прикрытия – директива «Неман»…
Интерлюдия
– Дядька Сысой! Ну, дядька Сысой! Ну, расскажи: чего еще-то в суде было-то?..
Пожилой мастер в железнодорожной
Этого издевательства молодые рабочие депо уже перенести не могли. К трубке мастера протянулись сразу три горящие спички, две коробки со спичками и один тлеющий трут.
– Ну, дядька Сысой, ну не томи – рассказывай…
– Дак вот, робята, я и говорю: привезли нас, значит, в суд. А там народу – страсть! Но нас ведут, точно бар каких, до самых мест проводили. Любезно так, усадили, спросили, не надо ли, мол, чего. И еще других приводят, аккуратно эдак вот рассаживают. А мастеровщины – со всей Москвы собралось! И с Трехгорной, и от Эйнема, и от Абрикосова… Ну мы, ясно дело, меж собой переговариваемся, как да что друг дружке рассказываем. Тут вдруг глянь: что за притча такая?! Входят какие-то, по повадке судить – мастеровые, а по одежке – купцы, не иначе! Мы сперва оробели, а потом стали расспрашивать: что такое? Мастеровые с-под Нижнего, из Стальграду…
Мастер вкусно затягивается, выпускает клуб дыма. Молодые сидят как на иголках, ожидая продолжения.
– Так вот, стальградские нам порассказали такое!.. Хошь – верь, хошь – нет, а только заработки у них супротив нашенских – втрое! Мало что не вчетверо!
Новый клуб дыма, новая пауза…
– Дык вот, заработки – это еще что! Ляксандра Михалыч Рукавишников им и школы устроил для рабочих, и для деток ихних. И больницы у них при заводе, и не казармы у них, а вовсе – коти… коты… котежды, о!
Мастер гордо обводит взглядом молодых.
– Дядь Сысой, а че это – котежды?
– Дура, это так называют – котежды, а поглядеть – дома! Свои собственные. На четыре семьи! И каженной семье – вход отдельный. И которы женились – тем разом такую квартиру и выделяют.
– Ну да? – Один из молодых недоверчиво чешет в затылке, сбив на сторону картуз.
– Да вот так, мил друг. И Рукавишников, хозяин ихний, кажное лето детишков ихних собирает и отправляет к морю. Лагерь он им устроил… этот… пионерский, о!
– И скока ж это наприклад встает? – теперь уже интересуются сразу несколько молодых. Хором.
– А нискока! Ляксандра Михалыч из своего карману за все кладет!
– Живут же люди, – завистливое многоголосье.
– И то! Они каженное воскресенье за него земные поклоны бьют. А коли в цехах где встретют – он мимо пройдеть, а они его в спину-то – крестить. Чтобы, упаси господь, не приключилося с ним чего…
Трубочка догорела. Мастер начал аккуратно выстукивать ее о каблук.
– А в суде-то че было? Ну с этими, преступниками. Которы супротив государя?..
– Дак вот, вывели их всех и почали спрошать: что, мол, да как? А те честно говорят: шпионили, значит, пакостили всемерно. Как сказал один, что господина Рукавишникова убить хотел, – стальградских едва-едва казаки сдержали. Все ж двое добрались, в морду его дрызнули. А потом
Потом все закончилось. Добер, государь, добер. За такое вешать прилюдно, на площади нужно. А он их только в ссылку определил. Не могу, мол, кровь проливать.
Мастер встал, отряхнулся:
– И вот че я вам скажу, робяты: изведут нашего государя! Через доброту свою он и пропадет. Ежели народ за нашего государя не встанет – как есть изведут…
Газета «Московские ведомости»
от 20 июня 1889 года
«…Следуя по Костромской губернии, обоз с осужденными проезжал деревню Логиново Галицкого уезда. Внезапно крестьянин Демьян Ермилов узнал одного из осужденных – гражданина Романова С. А. С криком «Убивцы! На государя умышляли!» Демьян Ермилов вместе со своим соседом, крестьянином Яковом Кузнецовым, схватили топоры и бросились к осужденным. Конвой в составе двух казаков и шести солдат, возглавляемых поручиком фон Смиттеном, не пропустил возбужденных крестьян к осужденным, и тогда Кузнецов метнул топор, попав в голову осужденного Романова С. М., нанеся ему смертельную рану. На крик Ермилова сбежались остальные крестьяне деревни Логиново. Узнав в осужденных врагов народа, миряне вооружились топорами, вилами и прочими сельскохозяйственными орудиями и напали на конвой. Конвой пытался не пропустить решительно настроенных крестьян к осужденным, стрелял в воздух, но все было тщетно! Солдаты и казаки были избиты возбужденными патриотами, а поручика фон Смиттена связали, при этом оторвав с мундира погон, отобрав и сломав шашку и испортив револьвер. Через несколько минут жизнь изменников родины оборвалась под тяжестью народного гнева.
Государь повелел произвести тщательное расследование происшествия. Демьян Ермилов и Яков Кузнецов как зачинщики сданы в солдаты, остальные же участники самосуда сосланы на вечное поселение в Великое княжество Финляндское, где во избежание сговора расселены по хуторам…»
Интерлюдия
– …Так вот, молодой человек. Вам, как одному из лучших студентов, предоставляется стажировка по будущей специальности. Все попробуете, так сказать, пощупаете своими руками. Вот здесь распишитесь. И вот здесь тоже. Ну-с, разрешите поздравить нового секретаря Харьковского губернского суда. А на то, что «временно исполняющий обязанности», внимания не обращайте. Кем бы вы ни стали по окончании курса: адвокатом ли, прокурором ли – нынешняя практика вам весьма пригодится. Помянете еще мои слова. Весьма. Проездные извольте получить в кассе университета…
Утренний чай с куском ситного, быстро побрился – и бегом в суд. На извозчика тратиться жалко, хотя и маменька, и братец не забывают «бедного студиозуса». Вчера шестьдесят рублей получил. Хватит и за квартиру уплатить, и на питание достаточно, и можно еще с Оленькой Верховской в театр… А на извозчика, право слово – жалко. Ничего худого нет в том, чтобы своими ногами полторы версты. А что у нас со временем? Поспеваю…
В присутствии вечная толкотня. Кто с жалобой, кто с просьбой, кто с заявлением. Кому справочку дать, кому выписка из дела нужна. Лиза Батурина, машинистка в канцелярии, уже вовсю по клавишам стальградской «печатки» стучит. А вот и оно, мое место. Мое…