Царь Каменных Врат
Шрифт:
Да, Тенака не слишком спешит, но что пользы спешить? Декадо сказал ему, что повстанцы все равно не продержатся. Зачем же гнать своих воинов день и ночь, чтобы они обессиленными пришли на поле битвы?
Зачем?
Тенака представил себе Ананаиса, гордо стоящего перед ордами Цески с мечом в руке и горящими голубыми глазами Он тихо выругался и послал за Ингисом.
24
Легион двинулся на приступ, и самострелы Лейка выбросили последний запас свинца. Дробь
Скодийцы были уже за гранью усталости. Они двигались, как автоматы. Мечи затупились, руки болели... но они держались.
Лейк обрушил на возникший под стеной шлем топор. Топор застрял в черепе, и упавший увлек его за собой. Следующего солдата Ананаис просто столкнул со стены. Затем он быстро отдал один свой меч Лейку и бросился вправо, где оборона грозила прорваться.
К нему подоспели Балан и Галанд. Угроза миновала. Трое легионеров прорвались слева — они перебрались через стену и помчались к лазарету. Первый упал со стрелой в спине, второму стрела угодила в шлем. Третьему преградила дорогу Райван с мечом в руке.
Воин встретил ее с ухмылкой, но она с поразительной быстротой отразила его удар, навалилась на него всей своей тяжестью, и он упал.
— Ах ты корова! — Он откатился прочь, вскочил и снова кинулся на нее. Стрела, пущенная Торном, вонзилась солдату в бедро. Он вскрикнул и обернулся — это была ошибка — Райван вонзила меч ему в спину.
Галанд дрался рядом с Ананаисом, бросаясь туда, где опаснее всего.
Почуяв близость победы, легионеры стали биться с удвоенной силой. Вновь и вновь они приставляли к стене лестницы, и все больше солдат взбиралось наверх.
На Ананаиса накатила волна холодной ярости. Да, он с самого начала знал, что победа невозможна, ну и что с того? Пусть он мало чего достиг в жизни — но поражений не терпел никогда. Теперь, перед смертью, у него отнимали и это слабое утешение.
Он отразил очередной удар и вогнал под черный шлем клинок. Враг упал, выронив меч. Ананаис подхватил оружие и бросился в гущу боя, орудуя уже двумя мечами. Кровь сочилась у него из множества мелких ран, но силы его не иссякали.
Позади за стеной поднялся рев. Ананаис не мог обернуться, но он увидел испуг в глазах захватчиков. Рядом внезапно возникла Райван с мечом и щитом. Вскоре враг был отбит.
На подмогу прибыли женщины Скодии!
Они плохо владели оружием, но бросались вперед, вовсю размахивая мечами, и оттесняли легионеров одним лишь численным перевесом.
И вот уже последнего солдата сбросили со стены, и лучники осыпали отступающих градом стрел.
— Уберите мертвых со стены! — крикнул Ананаис.
На несколько мгновений всякое движение остановилось: мужчины обнимали жен и дочерей, матерей и сестер. Женщины опускались на колени рядом с убитыми, не скрывая своих слез.
— Не время сейчас для чувств, — сказал
— Для чувств всегда есть время — это и делает нас людьми. Оставь их.
Ананаис опустился на стену, прислонясь ноющей спиной к парапету.
— Ты поражаешь меня, женщина!
— Как легко тебя поразить, — улыбнулась она, садясь рядом с ним.
Он взглянул на нее и усмехнулся:
— Бьюсь об заклад, в юности ты была красоткой!
— Да и ты, я слыхала, был хорош.
Он, осклабясь, прикрыл глаза:
— Почему бы нам с тобой не пожениться?
— Мы не доживем до завтрашнего дня, жених.
— Стало быть, со свадьбой тянуть не станем.
— Староват ты для меня, Черная Маска.
— А сколько тебе?
— Сорок шесть.
— Вот и славно!
— Ишь, приспичило. Пошел бы лучше раны свои перевязал — ты весь в крови.
— Не успел я сделать предложение, как ты уже начинаешь меня пилить.
— С женщинами всегда так. Ступай!
Она посмотрела, как он идет к лазарету, поднялась и взглянула в долину. Легион готовился к новой атаке. Райван обернулась к защитникам.
— Уберите убитых со стены, недоумки! Давайте-ка, шевелитесь. Женщины, запаситесь мечами — и шлемы себе тоже подберите. — Она стащила шлем с лежащего рядом мертвого легионера и скинула труп со стены. Шлем — бронзовый, с черным плюмажем из конского волоса — пришелся ей впору, и она застегнула ремень под подбородком.
— Ты чертовски соблазнительна, Райван, — сказал, подойдя, Торн.
— Тебе нравятся женщины в шлемах, старый бугай?
— Ты мне всегда нравилась, женщина! С того самого дня на северном лугу.
— Ага, помнишь, стало быть? Мне это лестно.
— Нет такого мужика, который забыл бы тебя, — засмеялся Торн.
— Но никто, кроме тебя, не стал бы говорить о таких делах в разгар боя. Эх ты, старый козел! У Ананаиса хоть достало приличия сделать мне предложение.
— Правда, что ли? Не соглашайся — он гулящий.
— За день далеко не отгуляет. Легион снова пошел на приступ.
Около часа солдаты пытались захватить стену, но скодийцы словно обрели новую силу и мужество. Лейк набрал несколько мешков мелкой гальки и зарядил ею самострелы. Трижды огромные луки давали залп, и наконец один треснул, не выдержав напряжения.
Враг отступил.
Когда закатилось солнце третьего дня осады, стена еще держалась.
Ананаис подозвал к себе Балана.
— Как дела в Тарске?
— Там творится что-то странное. Была одна атака с утра, а потом — ничего. Враг бездействует.
— Хотел бы я, чтобы и у нас было то же самое. Видит небо, как хотел бы!
— Скажи, Черная Маска, ты верующий?
— С чего это ты вдруг?
— Ты сказал «небо».
— Я слишком мало знаю, чтобы верить.
— Декадо обещал мне, что я не останусь один. Но я одинок. Они все ушли. Либо они мертвы, а я дурак, либо Исток взял их к себе, а мне в этом отказано.