Царь нигилистов
Шрифт:
— Таких лекарств нет? — спросила Мария Александровна. — Саша их выдумал?
— Лекарств с таким названием нет, — кивнул Балинский. — Видимо, выдумал. Но очень логично. И вообще не задумываясь.
— Вы ему сказали о вашей медицинской специальности, Иван Михайлович? — спросила государыня.
— Он догадался, Ваше Величество.
— Пока все, что вы рассказываете похоже на описание очень умного мальчика, а не сумасшедшего, — заметила императрица. — Даже слишком умного. Саша таким не был.
— Деменция прекокс — очень странная болезнь, — сказал Балинский. — И часто идет рука об руку с гениальностью.
— Саша слышит голоса? — спросила государыня.
— До голосов мы не дошли. Там и без того довольно. Когда я спросил его, не думает ли он, что окружающие его обманывают и он находится внутри театральной пьесы, где все выдают себя за других, он отреагировал так нервно, что дальше можно было не спрашивать. Сказал, что сначала ему так и показалось: «Ролевая игра, все оделись в исторические костюмы и пытаются изображать владетельных особ». Но потом он понял, что это все-таки реальность.
— Последнее говорит о выздоровлении? — спросила Мария Александровна.
— Не обязательно, Ваше Величество. Скорее, о попытке скрыть болезнь. Он считает себя пришельцем из будущего и очень сомневается в том, что он сын своего отца. И при этом иногда говорит очень рискованные вещи. Не обращайте внимание, это болезнь.
— Например, Иван Михайлович?
— Кто-то ему дал читать «Уложение о наказаниях» покойного императора Николая Павловича. Великий князь сначала сказал, что это «юридический шедевр» и все последующие российские кодексы будут с него списаны, а потом, что он бы выкинул оттуда главу о преступлениях против веры, потому что должна быть свобода вероисповедания. И значительно переделал главу о государственных преступлениях, потому что там, в основном, «словоблудие», а должна быть свобода слова.
— Странный выбор чтения для тринадцатилетнего мальчика, — заметил Енохин.
— Здесь я не согласен с Иваном Васильевичем, — сказал Балинский. — В рамках его безумия совершенно логичный. Если он правовед из 21-го века, для него довольно естественно интересоваться варварскими кодексами века 19-го. Этак свысока посмеяться. Что он и сделал.
— Он может выздороветь? — спросила императрица.
— Может даже само пройти, — сказал Балинский. — Деменция прекокс часто протекает приступами. Психоз, потом затишье лет на 15–20, но потом опять психоз. И так несколько раз. Но во время психоза надо быть очень осторожными. Карл шестой чувствовал приступы заранее и спешил в Париж, чтобы его там заперли. Но в промежутках между ними, в периоды просветления, вполне мог управлять государством. Пока приступы не стали слишком частыми.
— Саше не править, — заметила Мария Александровна. — Он может быть опасен?
— Вряд ли, Ваше Величество. Он внушил себе, что менингит передается от человека к человеку и очень трогательно старался нас не заразить. Но все может быть. Я бы рекомендовал убрать оружие из его комнаты.
— Его отселили от брата на время болезни, и сейчас там оружия нет, — сказала императрица. — Но мы уже
— Подождите, Ваше Величество, — сказал Балинский, — и не только из-за оружия. Владимиру Александровичу сейчас 11 лет, ведь так?
— Да, — кивнула императрица.
— А Александр Александрович иногда ведет себя странно. Например, сегодня, при нас с Иваном Васильевичем, великий князь сказал лакею «вы».
— Деменция, — вздохнул Енохин.
— Очевидно, — кивнул Балинский. — Но я боюсь насмешек со стороны его младшего брата, ему сложно будет объяснить состояние Александра Александровича, все-таки Владимир Александрович еще мал. А подобные насмешки могут ранить больного и совсем не пойдут ему на пользу. С другой стороны, общение Великому князю нужно, но очень осторожное и деликатное. Он привязан к старшему брату. В разговоре с нами он очень хорошо говорил о Николае Александровиче, а Владимира Александровича не упоминал вовсе. Так что, возможно, его лучше поселить сейчас со старшим братом.
— Николай — цесаревич, — заметила императрица.
— Я понимаю, что это против правил, — кивнул Балинский. — Но это временно. Николай Александрович все-таки постарше, и его можно будет предупредить, что с братом надо обращаться бережно и никак его не задевать.
— Иван Михайлович, вы говорили, что менингит заразен? — спросила Мария Александровна.
— Это говорил Великий князь.
— А медицина?
— По-видимому, нет, — проговорил Балинский. — Были эпидемии, но, скорее всего, это другая форма менингита.
— Эпидемии от миазмов, — сказал Енохин. — Грязь, бедность, гниение.
— Но во время эпидемии холеры тридцать лет назад в России ввели карантины, и людей погибло меньше, чем в Европе, — заметил Балинский. — Так что все может быть…
— Сколько менингит может быть заразен? — спросила Мария Александровна.
— Не известно, — сказал Иван Михайлович. — Даже если он заразен, вряд ли больше недели. Александр Александрович хорошо себя чувствует. Но осторожность не может быть лишней. Так что пусть пока спит в отдельной комнате. Я понимаю ваши опасения, Ваше Величество. Для взрослых он точно не так опасен, так что со слугами и гувернерами пусть общается.
— Когда ему можно будет вернуться к учебе?
— Пока не надо, Ваше Величество. Мозг лучше не перегружать. Можно заниматься музыкой и рисунком, но только столько, сколько захочет, не надо заставлять. Он хочет вспомнить французский, назвал несколько авторов, которых хочет прочитать: Беранже, Гюго. Пусть, но опять-таки, сколько захочет, иначе можно спровоцировать приступ.
— Он сам сказал, что хочет читать по-французски? — спросила императрица. — Саша?
— Да, Ваше Величество.
— Это очень на него не похоже, — заметила Мария Александровна.
— Болезнь многое меняет, Ваше Величество. К тому же больные не всегда способны действовать по плану. Он может попросить книги и не прочитать их. В его состоянии это бывает. Но, если просит — лучше дать. И я бы рекомендовал пока отказаться от строгостей военного воспитания. Это сейчас совсем не для него.
— Я поговорю с государем, — пообещала императрица.
Балинский кивнул.
— И нужны лекарства, Ваше Величество, если позволите, я выпишу рецепт.