Царь нигилистов
Шрифт:
Саша был не уверен, что этот зубной порошок его, но коробочка была одна, и он тщательно вымыл щетку и обмакнул в порошок. Он оказался крупноват, но в общем вполне работал.
Саша подошел к зеркалу, в котором вчера увидел себя вместе с Никсой. Ничего не изменилось. Из зеркала смотрел широкий в кости некрасивый подросток.
Четыре дня болезни не прошли для мальчишки даром, и волосы были не вполне чистыми.
Интересно, где здесь душ? И где взять полотенца? А чистое белье?
Не будить же
Когда Саша вернулся, проблема решилась сама собой, ибо новый лакей стоял возле кровати и явно был растерян, не найдя господина.
— Ваше Высочество! — воскликнул он.
— Кто вы? — спросил Саша.
— Вы меня не помните? Я Кошев — ваш камердинер.
— Нет, но вы очень кстати, — сказал Саша. — А по имени-отчеству?
— По имени-отчеству? — удивился Кошев. — Прохор Захарыч.
— Прохор Захарыч, не могли бы вы приготовить мне все для мытья и проводить в душ? — спросил Саша.
— Здесь нет, Ваше Императорское Высочество, — сказал камердинер. — Только ванна.
— А где есть?
— У государя, на первом этаже. В его покоях.
— Понятно, — сказал Саша.
И решил, что обойдется.
— Еще есть лечебный, — добавил Прохор. — В мыльне, у государыни, вашей матушки.
— Это далеко?
— Версты две, возле Монплезира.
Саша плохо понимал, как версты переводятся в километры, но все равно предприятие представлялось слишком геморройным.
Он вздохнул.
— Ладно, пусть будет ванна. И приготовьте мне чистое белье и чистый архалук.
— Будет исполнено, Ваше Высочество.
Ванная оказалась отдельной комнатой, рядом с уборной и с туалетом. Собственно, ванна была медной, немного утопленной в пол и отгороженной от остального помещения занавеской. В комнате имелись, понятно, гамбсовские стулья, зеркала, туалетный столик и высокое окно. Пол был паркетный.
Больше всего Сашу порадовали сложенные на стуле и повешенные на спинку полотенца. О радость! Они были махровыми. По краям шел витиеватый восточный узор, вызывающий в памяти роспись купола голубой мечети в Стамбуле.
Над ванной низко располагались позолоченные краны и никаких признаков душа, так что Саша не сразу сообразил, как тут вообще мыть голову.
Мыло было, такое же итальянское, как вчера. Зато шампуня не наблюдалось.
Ну, Прохор и разгильдяй!
Саша зло и настойчиво позвонил в колокольчик.
Камердинер явился и вопросительно посмотрел на полуодетого господина.
— Прохор Захарыч, а где шампунь? — возмущенно спросил господин.
Слуга вытаращил глаза.
— Я не понимаю, Ваше Императорское Высочество. Что? Шалунь?
— Шампунь — это жидкость для мытья волос. Чем у вас голову моют?
— Мылом. Ну, бабы еще яйцом. Или крапивой.
— Ну,
По рассказам мамы, яичным желтком голову мыла прабабушка, и это было все-таки чуть понятнее, чем крапива.
Пока Саша мрачно размышлял о невыносимом быте 19-го века, в хрустальном стаканчике прибыл яичный желток.
Вода было уже налита и температуру имела вполне приемлемую. Так что, оставшись один, Саша погрузился в ванну. Это несколько примирило его с действительностью.
В прошлой жизни в последний раз он принимал ванну, кажется, еще учась в универе. Потом было совершенно всегда совершенно некогда, так что приходилось обходиться душиком.
Мыть голову под краном с мылом и яйцом было не так удобно, как под душем, но куда денешься, а натуральная губка даже порадовала.
Белье было сложено на другом гамбсовском стуле, и здесь Сашу ждала новая неожиданность. Собственно, в комплекте недоставало трусов. Вместо них имелись белые полукальсоны. А также белая сорочка и белые брюки. Архалук имел чередующиеся зеленые и малиновые полосы, что показалось Саше несколько спорным, но вообще он был довольно равнодушен к одежде.
Вернувшись к себе, он приказал Прохору подавать завтрак.
— Кофе с молоком, круассан и ветчину, если можно, — уточнил он.
Но все оказалось не так просто. Собственно, ушел за завтраком камердинер, а вернулся лакей, тот самый Митька, и пах по-прежнему.
Зато принес все в точности. Причем кофе был явно сваренным в турке, а не привычным растворимым. И этот аромат воскрешал в памяти воспоминания о маленьких парижских кафе.
— Митя, вы не могли бы сегодня тоже помыться? Здесь есть баня?
Лакей явно чему-то удивился, но ответил на заданный вопрос.
— Да, в городе. Прямо сейчас, Ваше Высочество?
Саша подумал, что надо бы еще пообедать. А откуда возьмется обед без Митьки? Эта зависимость начинала его бесить.
— После обеда, если это возможно.
— Как прикажете Ваше Ампираторское Высочество!
— Императорское, — машинально поправил Саша.
После того, как с завтраком было покончено, лакей понадобился вновь, и Саша позвонил в колокольчик.
— Митя, теперь письменные принадлежности, — приказал он.
И подумал о том, как быстро научился гонять лакея.
«Письменный прибор» представлял собой хрустальную чернильницу с золотой крышкой с круглыми дырочками, в одну из которых было вставлено самое настоящее гусиное перо.
Бумага была вроде обычная, даже довольно белая.
Саша положил лист на тот самый круглый столик, на котором завтракал, и вынул из чернильницы перо. С него тут же стекла здоровая чернильная капля и шмякнулась на бумагу, растекшись жуткой кляксой и грозя просочиться на скатерть.