Царь своих гор

Дэвидсон Аврам

Что же, пусть так! Король-Император пребывает в добром здравии, Наследник пока ещё здоров, как бык, будем молиться о долгих летах для них обоих — и для прочих, доверять принципам Конституционной Монархии, Парламентского Правления и Самоотверженного Государственного Служения…

О Боже! Да что угодно оказалось бы лучше!

В последний раз Эстерхази видел Королевских и Имперских Отпрысков на последнем ежеквартальном придворном приёме. Присутствовал весь дипломатический корпус, включая его высочество Шри Джем Джем Бахадур Бхопа, Номинального Личного Представителя Великого Могола. Сам Великий Могол обитал в изгнании, в Бирме, отнюдь не купаясь в роскоши, согласившись (весьма опрометчиво) — и не он один — что англичане, появившиеся в Индии — это все англичане, которые там будут… и время от времени он раздражённо жаловался на скверный опиум; но эти факты до сих пор весьма смутно понимались

в Скифии-Паннонии-Трансбалкании, где британский представитель, сэр Август Шпик-Пьянкс, не видел причин поднимать данный вопрос. Всякий раз он очень вежливо раскланивался, сталкиваясь с Шри Джем Джемом — девяностолетним старцем, который в основном питался рахат-лукумом. Американский же посланник, генерал Хайрам А. Аберкромби, отнюдь не ярый поборник этикета, полагал, что старый Шри Джем Джем — это и есть Великий Могол, и всегда отдавал ему честь. В свою очередь, старик, заметив, что Аберкромби (по демократически-республиканскому обыкновению) не носит мундира, считал его одним из дворецких и всегда давал ему на чай. Чаевые генерал всегда принимал. Ковры Номинального Личного представителя регулярно (и бесплатно) вычищались Малой Армянской Купеческой Гильдией, до сих пор хранившую потускневшую, но заветную память о защите, которую Великий Могол давным-давно предоставлял их торговым судам в Индийском океане, когда им весьма досаждал некий У. Кидд [13] , судовладелец, с довольно своеобразными представлениями о сути понятий « моё » и « твоё ».

Присутствовал и считающийся просто аккредитованным участником, но на самом деле — дуайен или высший сотрудник Дипломатического Корпуса, Благороднорождённый Представитель Верховного Великого Мастера Суверенного Ордена Мальтийских Рыцарей; время от времени в Белле расходились слухи, во всех языцех расписывающие, что Мальтийские Рыцари давно уже не суверенны [14] ; но Министр Иностранных Дел и без того был завален работой, чтобы уделять внимание слухам. «Да что такое со всеми этими местами в Южной Америке? — однажды в смятении спросил он у доктора Эстерхази. — Что ещё за Аргентинская Республика? Раньше тут была Конфедерация Ла-Платы; почему я не нахожу её на карте? Императоры Гаити и Бразилии [15] не отвечают на послания . И ещё — эта Конфедерация Ла-Платы — то же самое, что Конфедерация Штатов или всё-таки нет ? Мы признаём эти Американские Штаты или признаём лишь некоторые из них, а если да, то какие ? Что и где эта пресловутая Республика Техас [16] ? Согласитесь, Энгельберт, ведь до Бонапарта всё это было гораздо проще?» Доктор Энгельберт Эстерхази заметил, что всё редко становится проще и здесь исключения тоже не будет.

— Однако — прибавил он, — нам следует принимать вещи такими, какие они есть. Я пришлю вам заметку по американскому вопросу. [ «О, благодарю , Энгельберт!»]…к тому же, разве нам не нужно ответить на запрос из республики Сан-Марино, о снижении акцизных сборов на пасту… или пиццу?

— Понятия не имею, я так давно штудировал Данте — жалобно ответил министр Иностранных Дел.

Именно тогда — то есть, на дневном приёме — Его Младшее Высочество Коронный Наследник, в ответ на вопрос, считает ли он , что Иоанн Пресвитер жил в Абиссинии, объявил, что никогда не слыхал про Иоанна Пресвитера. Или, если на то пошло, про Абиссинию.

— Это ведь вроде Абсентии?

— О, Ваше Младшее Высочество! Конечно же, вы помните [ вкрадчивым голосом ], что Иоанн Пресвитер — это загадочный и, скорее всего, мифический король, который, как питали надежду, спасёт мир от монгольской Орды? Такого места, как Абсентия, не существует!

— Ну и что с того? Белиберда. Значит, он туда сбежал. Помните, этот, как-его-там, который проиграл полковую казну и сбежал из страны? Его ведь осудили заочно, разве нет?

— О, Ваше Младшее Высочество! Монгольская Орда . Чингисхан и Тамерлан! Башни из черепов, как вы помните.

— Что-то вроде «Туннеля Любви»?

По счастью, в тот миг ближайший и недавно прибывший эмиссар (Сё-гун из Эл-Ита или кто-то такой откуда-то там) спросил, не может ли он

услышать какой-либо пример исконной музыки Скифии-Паннонии-Трансбалкании. Доктор Эстерхази немедленно завёл тенором рефрен популярной мелодии, которую Благородный Инфант явно слыхал; и, через мгновение, баритон Коронного Наследника с энтузиазмом подхватил:

пей, пей, пей и…

пей, пей, пей , о,

хей-хо и веселись,

О, пей, пей, пей !

Если бы Европейским Конгрессом можно было руководить, как хором в песенном клубе, то Скифия-Паннония-Трансбалкания несомненно преуспела бы.

Между тем, Эстерхази явно подошёл срок отправиться на вакации — или, как говорят американцы, в отпуск.

Наследник считал, что в Великой Византии вепри мелковаты, а оленей маловато; к тому же, рельеф не подходит для кавалерийских атак; эти воззрения он распространял и на прилегающие области Гипертракийских Гор. Наследник туда наезжал, но нечасто. А Коронный Наследник вообще никогда не ездил туда, где отсутствовали легкомысленные театрики, кабаре, ипподромы и мюзик-холлы. Но, каждые семь с половиной лет, пусть даже случится засуха, наводнения или что-то ещё, король-император отправлялся туда; и, несколько лет назад, при одном таком визите, встретились Эстерхази — как королевский служитель и Йохан Попофф — как князь-хозяин: и вот так зародилась эта необычная дружба.

И поэтому, вскоре после того, как ван дер Клустер отбыл в Загреб, доктор Эстерхази отложил разработку паровой техники ради визита в Гипертракийские Холмы, дабы убить двух зайцев одни выстрелом.

— И что ты собираешься делать с этими кусочками самоцветов, которые насобирал? — спрашивает князь Попофф за столом. Своим столом.

— А, пустое, вставлю некоторые из них в брошки и раздарю моим тётушкам, — поспешно отвечает Эстерхази — не желая надоедать своему хозяину скучными описаниями порошкования, спектроскопического анализа и тому подобного…

…к тому же, он действительно намеревался вставить некоторые из них в брошки и раздарить своим тётушкам.

— Прекрасно, — замечает хозяин. — Значит, ты не будешь раскапывать огромные ямины и развращать моих людей деньгами. В огромные ямины иногда падают козы, если эти ямины новые. А мои люди видят деньги, только когда какие-нибудь проезжающие останавливаются на развилке дорог и платят пошлину за товары и имущество. Что случается не так часто, поскольку имеются пути полегче этого, чтобы выехать из Австрии. Если на то пошло, и попасть в Австрию тоже…

Эстерхази знал об Австрии не так уж много, кроме того, что грядущий Европейский Конгресс пройдёт в Вене. В основном доктор размышлял, как же приятно находиться в этой горной твердыне, вдали от Беллы (и от Вены, если на то пошло) и её треволнений, как спокоен и надёжен ещё не старый Попофф, и как просто и отрадно он выглядит. В этот момент входит кто-то незнакомый — старуха, которая не разделяла это мнение. Ни капли.

— Да что же такое, на тебе ни рожи, ни кожи, — напускается она на князя. — Смотри, смотри! в усах крошки, дышишь вудкой , на жилете винные пятна, волосы как разворошённая копна, рубашка с прошлой недели; что за вид для горного князя и потомка Его Преподобия — прямо не знаю — вся моя жизнь прошла впустую, выплеснута, как смывки; чтоб у тебя ячмень вскочил, выкормыш сивой свиньи; где свежий хлеб к зупу, свежий хлеб к зупу ? Праведники во Чистилище, на кухне хоть кто-то занимается делом ? — Не прекращая вопить и браниться, она уковыляла прочь; дряхлая и тощая, ничуть не живописная, костлявая и с крысиными зубами, оставив за собой отзвуки голоса — словно затёртый цилиндр одного из новомодных фонографов: эдисонолы, как их называли — и благоухание лука и подмышек.

Эстерхази предположил, что это мать, тёща или, возможно, бессменная особенная тётка; будь она любовницей или женой, её давным-давно скинули бы с Утёса Медвежьего Клыка с парочкой чугунных чушек (которые позже принесли бы обратно) на каждой ноге. Но…

— Она была моей кормилицей, — поясняет князь Попофф, чьи скрытые таланты, как видно, включали и телепатию; — теперь, конечно, кормилица мне требуется, как второе отверстие в седалище, но я никак не могу её выгнать.

— Без сомнения, она очень преданна, — бормочет в ответ Эстерхази.