Царь Зла
Шрифт:
— Фаверей! Нет ничего проще! Это друг моего приятеля маркиза.
— Ступай к ней и скажи, что тогда, давно, в Оллиульских ущельях, близ Тулона, был украден ребенок. Это был ее сын. Сын Жака де Котбеля. Она долго искала его, но он был во власти Бискара! Ты понимаешь меня?
— Мюфлие ведь не дурак. Тулон. Оллиульские ущелья. Украденный ребенок.
— Ну! Этот ребенок Жако. Тот, что осужден на смерть!
— Ах! Бедная женщина! — невольно вырвалось у Мюфлие.
— Ты лучше
— Она мне не поверит.
— Нет, мать не ошибется! Еще на суде присяжных, мне кажется, что она почти узнала его. Ты пойдешь, не правда ли?
— Сию же минуту! Побегу что есть мочи.
— Поклянись мне в этом!
— Клянусь всеми святыми!
Мюфлие поднял руку и плюнул на землю.
Это было клятвой.
— Спасибо! Поторопись. Не теряй ни минуты! Можешь бежать. В окно. Я сломал прут. Ах, зачем должен я умереть! Я так боюсь, что ты опоздаешь. Но я не могу! Не-мо-гу.
Рот умирающего наполнился кровью.
— Мюфлие, — слабо выдавил он. — Твою руку! Мю! «Поджигательница». Как она страдала! Жако, будь спасен! Бискар!
Несчастный приподнялся в последний раз.
— Бискар.Проклинаю тебя!
И он тяжело грохнулся на землю. Он был мертв.
Мюфлие встал на колени и заботливо склонился над его безжизненным телом.
Острая, раздирающая душу скорбь охватила сердце этого странного существа.
— Дьюлу, мой бедный Дьюлу! — твердил он. — Нет! Не умирают, когда этого не хотят! Немного скверно, старина?
Но Дьюлу не слышал его больше. Он лежал бездыханный.
— Честное слово! — сказал Мюфлие, в то время как крупные слезы катились с его усов. — Все это так забавно действует на меня. И мне приходит на ум Кониглю! Прощай, Дьюлу! Бедный Дьюлу!
И, закрыв лицо руками, злодей заплакал, как ребенок.
15
ВТОРАЯ СТОРОНА МЕДАЛИ
— Еще немного, и я сделаю то, о чем ты меня просил! — сказал Мюфлие, после минутного молчания. — Пусть черт разорвет меня, как барабан, если я действительно не доберусь до нашей маркизы! Погоди, Бискар! Ты не знаешь еще Мюфлие!
Он быстро встал и направился к окошку, выходившему на реку. Благодаря высокому росту, ему нетрудно было добраться до окна и найти необходимую точку опоры. Он подтянулся на руках и уже просунул плечи и туловище в отверстие. Еще одно усилие, и он выскочил бы в реку.
— Однако! — пробормотал он. — Не могу же я оставить так старого Дьюлу. А крысы! Они с голодухи-то с жадностью примутся за бедного Кита! Ну, нет,
И он спрыгнул на пол.
Мысль его была очень проста. Он хотел похоронить бедного Дьюлуфе.
Работа была несложной. Сломанный прут стал превосходным ломом.
Мюфлие с остервенением рыл влажную землю.
Он принял во внимание размеры трупа.
— Велик же гроб для него нужен! — проворчал бандит.
– Надо порядком потрудиться, чтобы он там не задохся! Брр! Как холодно, должно быть, в этой сырой земле!
И, действительно, почва была осклизлая и болотистая.
Ядовитые испарения разъедали ему глаза, окружали удушливым облаком. Но Мюфлие был не такого десятка, чтобы отступить перед подобным препятствием.
Он вырыл уже яму до трех футов длины и одного фута глубины.
— Еще немного, — сказал он, — и дело с концом!
Вдруг он удивленно вскрикнул.
Послышался металлический звон: железный прут ударился о что-то твердое.
— Черт возьми! — проговорил Мюфлие. — Что там еще такое?
Он нагнулся над ямой, сунул туда обе руки и принялся ощупывать.
Он почувствовал нечто холодное, гладкое и твердое.
— Можно подумать, что там металлическая пластинка, — произнес он.
И Мюфлие еще раз ударил по ней своим импровизированным ломом. Снова послышался металлический звон.
— Вот тебе и могила! Невозможно рыть дальше! Ну, ладно, возьмем левее.
И он прилежно продолжал рыть. Теперь на той же глубине сопротивление было далеко не так велико. Тут приходилось долбить камень, сильно разрыхленный воздействием влажности. Огромными кусками ломался он под ударами железного прута.
— Дело идет на лад! — сказал Мюфлие.
Лом продолжал свою разрушительную работу.
Эта операция производилась возле самой пластины, которая начинала было подаваться под ударами железа о камень, в котором она плотно сидела.
Чтобы удобнее было действовать, Мюфлие прыгнул в яму, и, упираясь ногами в пластину, энергично продолжал свое дело.
Но вдруг раздался громкий крик. За ним — ужасное проклятие. Железная пластина выскользнула из-под ног Мюфлие и бедняга провалился.
Погиб ли он? Или только ушибся?
Вскоре из ямы послышался его крик:
— Чертова дьявольщина!
Куда он упал?
На этот вопрос ему, разумеется, очень трудно было ответить: его окружал непроницаемый мрак.
Мюфлие лежал лицом вниз, уткнувшись носом в вязкую, вонючую грязь.
Однако падение не казалось ему особенно тяжелым. Он был уверен, что упал с высоты не более десяти футов.