Царь зверей

Емельянов Антон Дмитриевич

– Да, после присоединения к Союзу и признания прав базового гражданства все стало сложнее.

– Это раньше можно было: хочешь - стреляй и никто тебе не указ. А теперь нужно искать повод.

– И ведь если они хотели сократить количество убийств, то пользы никакой. Мне кажется. Мы даже раньше меньше убивали.

– Изучение всех этих юридических тонкостей так утомляет, естественно, хочется кого-нибудь пристрелить.

В легком шоке я шел за моими весело переговаривающимися встречающими.

Почему-то они стали более разговорчивыми после приземления. До этого

они общались мало и достаточно сухо. Да, и в основном обо мне. Выйдя из здания космопорта, мы очутились на закатанной в бетон улице. Серой, но при этом удивительно чистой. Тротуар, на котором мы стояли, был отделён от проезжей части невысоким, но очень массивным барьером из какого-то прочного на вид материала. По самой дороге сновали вереницы машин, причём аналогов их движения я раньше нигде не встречал: не было привычного для Земли разделения на правую и левую стороны, каждая из полос имела своё направление движения, противоположное соседней. Таким образом получалось, что «встречки» у тебя было сразу две…

Задумавшись над тем, какой смысл был в такой организации дорожного движения, я отвлёкся и очнулся только после грубого толчка в правое плечо. Обернувшись, увидел одного из мирахцев, осклабившегося в приветливой ухмылке. Второй в это время нажимал кнопку, утопленную в едва приметном столбике, торчавшем из разделительного барьера.

– Машина привезёт тебя к офису Солонима, - сказал обезьян, пихнувший меня по плечу. – Он тебя уже ждёт. Проезд оплачен, - будто бы спохватившись, добавил он.

Спустя пару минут возле места, где мы стояли, бесшумно подъехала приземистая серебристая легковушка. Интересно, почему у них всё либо серое, либо серебристое? Часть барьера уехала вниз, а в легковушке открылась дверь, ведущая в полумрак салона.

Один из сопровождающих ткнул пальцем – садись, мол. Я послушался и легко вошёл в салон легковушки, казавшейся мне до этого довольно-таки низкой для моего роста и уж тем более для роста моих сопровождающих. Едва я успел присесть на мягкое кресло, как дверь быстро и бесшумно закрылась, а машина сразу рванула вперёд и влево. Водитель в салоне отсутствовал, очевидно, это было что-то вроде беспилотного такси, какие у нас недавно стали испытывать в Москве и Питере. Машина постепенно разгонялась, иногда совершая плавные рывки, заставлявшие меня вжиматься в сиденье. Серый мирахский город визуально размазался от скорости, так что я не мог различить ничего, кроме силуэтов особенно крупных зданий. Сколько прошло времени на самом деле, я так и не понял, но по ощущениям довольно быстро машина довезла меня до пункта назначения.

Притормозив так, что я чуть не ударился головой и с трудом удержал содержимое желудка, машина остановилась, моментально открыв дверь на выход. Едва я коснулся бетонного покрытия, дверь тут же закрылась, а машина так же легко и бесшумно рванула с места. Я оглянулся вокруг – ровная площадь, нагромождения каких-то блоков по сторонам, яркие фонари и чернеющий куб какого-то здания, кроме которого поблизости ничего не было. Стоящий поодаль Солоним приветливо махнул мне рукой и довольно осклабился. Я впервые увидел его в обычной одежде, а не в доспехах,

которые были на нём в Игре. Хотя, как сказать, обычной…

Нечто вроде рубашки и свободных брюк, перехваченных на талии ремешком, тонким и смешным с учётом огромного торса обезьяна, беспалые перчатки и кажущиеся бесформенными на первый взгляд башмаки.

– Рад, что ты откликнулся, - сказал он мне и протянул огромную лапу. – Пойдём ко мне в кабинет.

Офис, кабинет – эти слова звучали так привычно, по-земному, и совершенно не вязались с мирахскими пейзажами и внешностью Солонима. Я послушно двинулся вслед за ним к тёмному зданию. Странно, но мне показался жутковатым тот факт, что кроме нас, похоже, никого поблизости не было.

Перед Солонимом бесшумно открылась дверь, он слегка отстранился и жестами пригласил меня пройти вперёд.

– Она срабатывает только на меня, - виновато сказал обезьян. – Поэтому иди передо мной, а я уже следом, чтобы она не закрылась.

Я зашёл в тёмный коридор, который мгновенно осветился яркими лампочками, встроенными в уже привычно серый потолок. Следом за мной вошёл Солоним, за которым закрылась необычная дверь.

– Прямо по коридору, - с улыбкой сказал Солоним.

Вскоре мы очутились в небошльшой комнатке, на удивление вполне уютной и уже не серой, как всё вокруг, а слегка зеленоватой. Массивный стол в центре, невероятных размеров кожаное кресло, как в старых фильмах про гангстеров, и книжные полки вдоль стен. Надо признать, убранство Солонимова кабинета меня удивило.

С невероятным для своих габаритов проворством Солоним проскочил к креслу и с довольным покрякиванием развалился в нём, небрежно предложив мне присесть на стул перед ним. Стул был, как мне сперва показалось, из пластика, но неожиданно мягким, тёплым и каким-то обволакивающим.

– Ты не против, если я закурю? – спросил Солоним, открывая какой-то железный ящичек.

Я покачал головой.

– Вот и отлично! – обрадовался обезьян. – Может, присоединишься?

– Предпочитаю не рисковать, - улыбнулся я.

– Как знаешь, - пожал Солоним плечами. – Бекенц как бекенц, самый обычный.

Вот именно поэтому и не хочу рисковать, потому как… «бекенц», подумаля про себя, но вслух этого не сказал. Солоним чиркнул вполне земной зажигалкой и закурил. По комнате поплыли клубы розоватого дыма, а в носу приятно защекотало от запаха, напоминавшего смесь арбуза, клубники и… каких-то, как мне показалось, женских духов.

– Бекенц, - зачем-то повторил Солоним и выдохнул в мою сторону.

– Так что за дело ты предлагал, Солоним? – решил спросить я.

– Помнится, ты интересовался, можно ли устранить человека, - не стал ходить вокруг да около обезьян.

Я кивнул.

– Услуга за услугу, - вновь затянувшись, произнёс Солоним. – Как ты уже знаешь, я кандидат в члены клана «Время вечности». Вот только кандидатство моё, честно сказать, уже затянулось. девятнадцатый уровень, а я ещё даже не в этом их идиотском «Времени полувечности».

Он замолчал и принялся пыхтеть сигаретой, выдыхая уже красноватый дым, отдающий каким-то новым, тяжёлым запахом.