Carere morte: Лишенные смерти
Шрифт:
— Сестру?
— Софи. Я… второй раз… убила Софи.
— Ясно, — сразу смягчившись, сказала Селеста. — Ну, подойди ко мне. Это была только кукла, похожая на неё.
— Нет, — Дара помотала головой и отступила от охотницы, намеренной заключить девушку в объятья. Эта Селеста могла заморозить не хуже carere morte! — Это была кукла… из Софи. Её тело, но проклятие Либитины.
— Это хорошо. Нефандус прибегает к последнему средству: пытается давить на наши эмоции. Значит, мы здорово прижали Кукловода!
Они спустились с крыльца. Селеста уверенно пошла впереди, к калитке, за которой их ждали
Перед крыльцом играли двое ребятишек: мальчик и девочка. Им было лет по восемь и они были похожи, как брат и сестра. Вот они, взявшись за руки, закружились. Дара приготовилась метнуть кинжал, но её опередил кто-то из отряда. Стрела просвистела над головами детей, и они в мгновение ока обратились крылатыми чудовищами, вспорхнули, подобно вспугнутым птицам, и, перевалив за крышу дома, скрылись.
Селеста глубоко вздохнула.
— Долго же вы медлили! — насмешливо сказала она отряду. — Чему я вас учу: если один замер, глядя на очередную куклу Нефандуса, остальным стрелять без промедления!
Они вышли на улицу. Из церкви в это же время выходили отряды Карла, и Дара долго ждала, когда люди выйдут все, чтобы убедиться, что с их предводителем всё в порядке. Сердце больно бухало в груди: каждый новый охотник, спускающийся по ступеням церкви, был не он. Дара знала, что беспокоиться не о чем, и всё же беспокоилась… Карл вышел последним.
— На тебе лица нет. Что случилось? — спросил он, когда они встретились на середине улицы.
Дара повторила про Софи, не глядя ему в лицо, и замолчала. Тогда охотник ухватил её подбородок, заставляя показать глаза — жест не нежный, но властный.
— Ну-ка, взгляни на меня. Сейчас жалеешь, что нанесла удар?
Дара вспомнила страшное лицо Софи и честно сказала: — Нет.
— Нефандус пустил в бой самое сильное оружие. Значит, мы подобрались близко к его логову, — повторил он слова Селесты.
Дара огляделась. Селеста с отрядами была поодаль. Они с Карлом вдвоём стояли посреди улицы. Девушка, помедлив, отступила, восстановив приличествующую этикету дистанцию.
"Пока он не услышал её бешено стучащее сердце!"
— Селесте тоже досталось, — вздохнула она. — У дома мы встретили двух кукол-детей, и госпожа Ларгус изменилась в лице.
— Дети? Мальчик и девочка? Темноволосые? Как они связаны с Селестой?
— Наверное, это её дети. То есть… Ты не знаешь? После смерти невестки, она воспитывает детей брата-вампира.
— А я думал, Нефандус назначил мне эту сценку, — загадочно сказал Карл. — Мы тоже встретили этих детишек, у церкви, — пояснил он.
Потом три отряда были отправлены на разведку подземных ходов из селения. Дара не пошла с ними. На правах пострадавшей от встречи с ужасным прошлым, она отдыхала в самом чистом доме, сохранившем почти всю обстановку. Карл допрашивал пойманную в селении куклу Нефандуса, а Дара по просьбе охотника устроилась на стуле
Знакомые девушки-охотницы в Доне подшучивали над Дарой, когда она собиралась в это путешествие. "Возвращайся с обручальным кольцом на пальце, — напутствовали они. — А ещё лучше — к тому же и с ребятишками". Дара фальшиво смеялась, но про себя затаённо улыбалась — искренне. О чём, как не о будущем союзе двух талантливых охотников думал Латэ, старый сводник, отправляя её и Карла в Термину, вдвоём? Однако прошло пять лет, а они по-прежнему были только друзьями. Конечно, между ними существовало притяжение, о котором, впрочем, оба молчали, но оно объяснялось не любовью и не страстью, а одиночеством. Страшным, неестественным одиночеством живых в царстве бледной Либитины…
Дара хорошо помнила, как она поняла, что влюблена. Это была почти любовь с первого взгляда. "Почти", — потому что на первом рейде в составе группы Карла она была поглощена самой охотой: столько новых, ярких впечатлений свалилось на неё! Она слушалась указаний охотника и только, даже не запомнила, как он выглядит, и потом в арсенале приняла Алекса за него. Было смешно… Но на второй охоте Карл поприветствовал её, и Дару словно ударило. Весь рейд она проходила как во сне, глупо и радостно улыбаясь каждой его реплике. Потом, придя к Эбри, у которых квартировала, девушка сразу повалилась на кровать и уснула. Она осознала, что любовь всей жизни пришла к ней, только вечером, когда подружка, дочка Эбри, принялась изливать ей сердечные тайны. "А я… влюблена? — робко спросила себя Дара, и ответ пришёл к ней: — Да".
Скоро она поняла, что её любви суждено остаться безответной. Смешно, но она поняла это задолго до того, как Карл и Мира сами почувствовали связь — тонкую, но прочную, установленную меж ними. Влюблённая женщина обладает сверхъестественным чутьём! Дара поняла это по тому, как Карл говорил о Мире: даже если речь шла о совсем обыденных вещах, в его тоне сквозила нежность. Дара поняла это также по тому, как Мира смотрела на Карла на редких тренировках, когда они оказывались там вместе. Вампирша глядела на охотника с такой робкой надеждой и… удивлением, что Дара на это время переставала ненавидеть её. Иногда на тренировках вампирша и охотник разговаривали, перешучивались — в Дару в эти моменты словно била молния. А однажды она видела, как охотник учил вампиршу быстро собирать арбалет — тогда в девушке поднялась такая чёрная ревность, что в ней на несколько мгновений скрылся весь мир.
Дара не могла сделать ни шага к любимому, но такому далёкому. Эта странная пара — охотник и вампирша — не знали, как они красивы вместе. Каждое их общее движение, запечатлённое в красках или камне, стало бы олицетворением любви. И Дара молчала, созерцая эту невидимую никому более любовь, и боялась разрушить её. Она боялась, что, встав между ними, заместив собой Миру, она разрушит это удивительное волшебство. Новая пара будет уже не воплощённой любовью, а олицетворением тоски и разочарования: когда она смотрит только на него, а он глядит куда-то вдаль, над её головой, и они разъединены, хотя вместе…