Carere morte: Лишенные смерти
Шрифт:
— Дело ваше, — Дамиан выложил на стол сердце куклы и запустил обе руки во внутренности. — Какая каша! Этого carere morte рубили не раз. Но сегодня я всё-таки хочу добраться до второго вампирского сердца.
— У куклы его нет.
— Да? — слуга огорчился.
— Я же говорил тебе, что это кукла, а не Высший, — Ульрик встал и потянулся. — У кукол анатомия полностью соответствует человеческой. Да, Дамиан…
— Слушаю, господин.
— Отыщи на кладбище, где похоронена Лира Диос. Она была убита на последнем Балу Карды.
— Хорошо,
Ульрик ничего не ответил на это. Пламя хорошо разгорелось, и пора было начинать. Он извлёк из кучи отрубленных голов две и, подцепив за нижнюю губу, понёс в печь. Дамиан провожал его взглядом.
— У той, что в вашей правой руке, нет клыков, — заметил он. — Тоже кукла?
Это была голова спутника вампирши, убитого сегодня. Ульрик швырнул её в печь и необдуманно сказал:
— Нет, это был смертный.
— Вы снова убиваете людей? Вы же обещали, господин! — запричитал Дамиан. Однажды он уже опознал в убитом смертного и потребовал у Ульрика объяснений. Ульрик отговорился тем, что тот смертный защищал хозяина-вампира и видел лицо Палача. Впредь он обещал оставлять людям жизнь.
— Те смертные, что идут за вампирами, — ещё большие враги! — сейчас сказал он.
Дамиан печально покачал головой.
— Это плохая дорога, господин! — он хотел добавить ещё что-то, но вдруг вскрикнул и резко вытащил руку из тела куклы.
— Что такое? — встревожился Ульрик.
— Порезал кисть! Странно, — старик осторожно ощупывал тело куклы — А, вот оно что… Осколок кости! — он выудил белый блестящий обломок в полпальца длиной и показал юноше.
— Ты порезал руку?
— У вас осталась вода из Источника?
— Ты порезал руку?! — закричал Ульрик.
— Это же кукла, — дрожащим голосом сказал Дамиан. — Заражение маловероятно.
— Ульрик взял его руку в свои, долго рассматривал маленький тонкий порез у большого пальца.
— Да, конечно, — через минуту согласился он. — Воды нет, жаль. Но, думаю, заражения не будет и так.
Он отступил. Зашвырнул ещё пару голов в печь. На Дамиана он больше не смотрел. В крови разгорался странный жар — Ульрик чувствовал, как он набирает силы последние несколько месяцев. Юноша полагал, эта лихорадка — жажда мести, реванша за фиаско на Балу Карды. Вот только главный объект мести — Лира Диос, мертва, а значит, другим вновь придётся платить за её вероломство! И завтра вновь головы carere morte полетят с плеч.
Остывающая печь дарила тепло дому. Ульрик спал. Сон его был ярким и очень реальным. Снова Бал Карды! И он мучился, стонал, метался на постели. Ведь он знал, чем кончится праздник для Избранной! Знал, и ничего не мог поделать. Как кукла, управляемая злобным хозяином-вампиром, он ходил, повторял глупые
— …Зачем вы позвали меня, леди Фабер?
— Только что я услышала легенду о Даре. Вы знаете её? — голосок Литы дрожит… Не бойся, Лита! Я — не враг тебе. Мы, потерянные, ненужные здесь, похожи, как брат и сестра. Вместе мы сможем коснуться света, раствориться в свете, стать Светом, который, порой, посещает этот тёмный мир…
— Вы слышали историю Великого вампира, леди Фабер? Есть Дар, служащий вампирам, им владеет Проклятый.
— Проклятый?
— Да. И поиск Проклятого — одна из основных задач Ордена. И, если Проклятый будет найден, он должен быть уничтожен. Таков приказ нашего покровителя, и мы, охотники, должны подчиниться, хоть и… против чести убивать невинного! Пятнадцать лет назад Проклятого нашли, но не успели уничтожить. Дар был потерян.
— Нельзя называть нас Проклятыми, — серьёзно возражает Лита, обидевшись за всех обладателей Дара разом. — Вы же знаете старую сказку о Даре! Избранный всего один, и его Дар — Единственный…
— Чего вы ждёте от меня, леди?
— Мне нужна защита, охотник. Я — новая Избранная.
…Величайшая сила с ними — кто им страшен?
Это Дар ведёт их, казалось им.
А на самом деле — только безумная сказка кружила головы…
Вот охотник видит первое чудо исцеления. Лита подходит к молодому вампиру, легонько касается его плеча, заглядывает в глаза… Они замирают так на мгновение, а потом юноша падает, бесчувственный, но — живой.
— Она исцелила его! Будто он — новообращённый, — потрясённо шепчет Мира Вако. Она прижимает руку к губам: задумалась, словно забылась.
— Нет! — восклицает Лита, всплеснув руками. — Моей силы мало! Мало! Я не могу исцелить всех! Это — не то чудо…
— О ком она? — недоумевает Солен. — Об Арденсах?
Вампирша недоумённо разводит руками. Скупой, скованный жест. Что-то она знает, но боится говорить…
А Избранная понимает, чувствует: недолго ей гореть! И рвётся — жарко, отчаянно к своей, неведомой другим, светлой цели. Она распахивает руки, словно надеется так прогнать всю тень из этого дома, из этого мира. Разом…
Вдруг, заметив в его глазах тревогу о ней, она подлетает к охотнику, касается легко, одним дыханием:
— Ты сильный. Ты нёс бы мой факел долго, я вижу. Но, пока, должна я.
— Я только защищаю Вас, — шепчет Ульрик…
Он не хотел видеть, что будет дальше, но сон продолжался. Снова кинжал и кровь. Снова холодные зелёные глаза убийцы!
— Ульрик! — кричала эта безумная. И он не мог отвести взгляд: ему мерещилась на дне этих страшных глаз мольба о помощи. — Ульрик, пожалуйста! Мне нужно поговорить с тобой. Я должна сказать тебе…