Carere morte: Лишенные смерти
Шрифт:
— Асседи следовало разрушить этот дом, во всяком случае, прилюдно отречься от него, — заметил Агер, когда группа людей остановилась перед первыми воротами. — Он этого не сделал, и тем самым дал очередной козырь нам в руки! Ей-богу, Винсент, он сам шатает трон Доны, не мы!
— Я не уверен, что эта демонстрация необходима. "Гроздья" уже признаны официальной властью.
Агер хохотнул:
— Мы не признания добиваемся, Винсент! Страх… Страх — вот, что мне нужно! Асседи боится, и мне нравится, как он боится. Я хочу, чтобы он боялся больше, чтобы все они тряслись в своих дворцах! — он выкрикнул последние фразы и его крик потонул в рёве толпы.
Подоспела охрана — десять человек. Три сторожевые собаки заливались лаем за вторыми воротами. На смутьянов навели ружья.
— Немедленно покиньте территорию дворца!
Агер засмеялся в лицо начальнику охраны.
— Будем стрелять!
Молодой человек широко раскинул руки:
— Стреляйте!
Да, Агер сегодня был "на коне"! Винсент выступил вперёд, попытался поймать взгляд начальника охраны.
— Стреляйте! — быстро, громко заговорил он. — Стреляйте… и посмотрите, что появится в завтрашних газетах! Год назад правы были бы вы, но сейчас — правы мы! Что вы охраняете? Место, осквернённое carere morte! Здесь они пировали, пили кровь ваших родных!
Начальник охраны молчал. Его рука, поднятая для приказа, замерла в воздухе.
— Немного вас. Десятеро на охране старинного дворца. Даже Асседи постыдился оставить больше! Он и сам стыдится этого места. Отойдите! Или вас зачаровали carere morte?
Охрана дрогнула, рука главного безвольно опустилась, и опустились ружья, направленные в грудь пришедшим. Те, обрадовавшись, продолжили разрушать первые ворота, ковырять гербы, плевать в них. Винсент чертыхнулся про себя. Что бы он ни говорил начальнику охраны, вовсе не праведный гнев на вампиров толкал "Гроздья" на штурм дворца — только лишь ненависть к Асседи! К счастью, охрана пока не поняла это.
— Это историческое здание! — плачущим голосом сказал кто-то из них.
Агер решительно двинулся ко вторым воротам, полез на решётку. Многие — за ним. Охрана отступила, но кто-то не выдержал, выстрелил вслед, по воротам, облепленным людьми. Раздался крик боли.
Винсент боялся, что один выстрел породит цепную реакцию, но другие не стали стрелять. Оставшиеся между воротами набросились на охрану, завязалась рукопашная. Винсент видел, как Агер, уже переступавший на ту сторону ворот, соскочил обратно и повалил на землю начальника охраны. Он размахнулся, целя дубинкой в голову, но человек успел отвести удар рукой. Сломанная рука упала как кукольная, а Агер размахнулся снова, ударил — и кровь залила начальнику охраны лицо. Винсент бросился к ним, перехватил руку Агера, поднимавшуюся для нового удара. С трудом он оттащил озверевшего друга от жертвы.
— Агер, ты что творишь! Это тебе надо в завтрашних газетах?! Никаких убийств! Мы договаривались!
Агер шумно вздохнул и встряхнулся, приходя в себя. Но Винсент не отпускал его:
— Мы пришли поджечь здание, осквернённое carere morte! Это не война, ты слышишь меня?! Никаких убийств!
— Слышу, — он опять встряхнулся и поднялся. Теперь Винсент отступил. Агер рассматривал свою окровавленную дубинку.
— Это война, Винс, — сказал он, и его глаза засверкали удовлетворением. — Война!
— От тонкости проведения этой акции зависит, как наших делегатов примут в Парламенте.
— Как
Собак расшвыряли ударами дубинок. Охрана больше не препятствовала захватчикам. Многие уже пересекли черту третьих ворот и бежали к зданию дворца, на ходу зажигая факелы. Но огоньки дрожали и тухли, безуспешно борясь с непрекращающимся дождём. Агер скоро догнал свою группу, и по ступеням "Изумрудного сада" вёл её. Он размахивал дубинкой и что-то кричал. Часть людей осталась в саду. Они набрасывали верёвки на статуи, украшающие его, и валили их на землю. В доме тоже закипела работа. Люди срывали ковры и картины со стен и складывали в холле, чтобы потом разжечь большой костёр. Всё, что можно было разбить, разбили. В зале приёмов и спальнях Его Величества заложили бомбы. Скоро всё было кончено. Заполыхал костёр. Самые молодые и сумасшедшие заплясали вокруг него дикарский танец, но Агер остановил их, прикрикнув. Они пошли прочь. На воротах Агер оставил рябиновую ветвь, заткнув её за герб Асседи.
Они вышли на улицу, и за стеной дождя увидели большой отряд полиции в дальнем её конце, движущийся к "Изумрудному Саду". Там были и пешие, и конные, но Агер решительно двинулся на них и повёл толпу.
Опять оклики, приказы остановиться, бросить оружие, поднять руки. Но бунтовщики не сбавляли шаг. В пятидесяти шагах — у последней границы Агер остановился, встала и толпа.
Винсент был в первом ряду, справа от него. Видеть направленное на тебя оружие, но стоять — захватывающее ощущение. Как далёкой ночью в Призрачном парке, он не боялся возможной смерти. Эта бездна завораживала. Что может быть прекраснее такого стояния на краю?
Агер взметнул руку, в которой было что-то маленькое, круглое. "Бомба?" Винсент попытался остановить его, но не успел, революционер швырнул предмет под ноги полиции. Это была не бомба — старинная печать Короля. Из толпы полетели и другие предметы из дворца: книги, статуэтки, украшения.
— Мы сделали, что было нужно. Нужно всей стране! — вполне миролюбиво сказал Агер полицейским. — А теперь мы уходим.
Отряд полиции не двигался, бунтовщиков по-прежнему держали на прицеле.
— Расходимся, — тихо и как-то сухо приказал Агер своим. В молчании они скрылись в переулках, молчанием проводили их служители закона, остался только шум дождя.
Они шли по Набережной, под дождём.
— Агер, ты забыл, о чём мы говорили? Арденсы — не враги, просто до смерти перепуганные люди. Вероятно, они доживают последние свои дни: Макта охотится за ними. Они не заслуживают такой ненависти.
— Заслуживают! — Агер был всё также упрям. — И даже больше…
— Всё же благодаря первому из них наша страна обрела независимость.
Винсент вздохнул. Никогда он не думал, что будет защищать Арденсов! Но путь, избранный "Гроздьями", всё меньше нравился ему.
— "Гроздья Рябины" получили места в парламенте. Ещё два года, и на новых выборах вы можете получить большинство мест. К тому времени Арденсов, возможно, уже не будет. Перед вами открыта широкая, свободная дорога, и на ней совсем нет крови. Почему ты так стремишься её замарать?
— Что я слышу, ты учишь меня любви к создателям carere morte? Забыл, кто чуть не принёс тебя в жертву?
— Это было давно. И, может быть, Арденсы были не так уж неправы… Что мы делаем сейчас? Разрушаем мир, созданный для нас пять веков назад!