Carere morte: Лишенные смерти
Шрифт:
…Она видела миниатюрную светловолосую даму, немного похожую на Миру. Только, в отличие от Миры, выражение беззащитности и доброты никогда не появилось бы на этом скуластом тонкогубом лице с вечным презрительным выражением. Регина Вако! — её Бездна избрала своим Голосом прежде Лиры. Она видела её и её супруга, вместе размышляющих, как провести Бездну в мир без участия carere morte. Видела, как им удалось приблизиться к разгадке, как муж Регины испугался последствий их деяния — и как безжалостно Вако убила его и продолжила великое дело одна. Она видела и её
…Она видела Либитину — тысячи кукол и безликого кукловода в его убежище на севере. Видела тысячи историй происхождения этого хозяина, и все тысячи — одинаково далёкие от реальной. Кукловод не захотел показать истинного своего лица даже в вещем сне…
…Она падала во сне, и падение не прекращалось, как не бывает ни в одном кошмаре. Глубже, ещё глубже пропасть лет. Только б не сойти с ума, заглянув в неё! Лира видела начало Ордена и людей, вставших в его главе — Лоренса Гесси и своего предка — Лорна Диоса. Видела Совет Пяти — старейших бессмертных, правивших вампирским миром прежде Дэви и Алитера. Видела, как эти carere morte были уничтожены Мактой…
Свет озарил тёмный тоннель, по которому она летела. Лира поняла, что приблизилась к началу.
…Она видела Лазара Арденса и алхимика Атера. И их жертву… Ритуал уже совершён. Смертный пожелал продлить свою жизнь за счёт жизни другого, и колдуну это удалось. Будущий Король Арденс горд и полон достоинства. Он всё также немолод: жизнь Макты не подарила ему юность, лишь добавила сил. Но его голос звучен, как у молодого:
— Это начало великой истории, Атер!
— Вашей истории, Dominus, — колдун подобострастно склоняется, но выпрямляясь, бросает совсем иное: — Моей истории!
Арденс с испугом смотрит на него… Но Король боится прочитать страшный ответ в глазах чародея и скоро опускает глаза. В первый и последний раз он глядит на тело Макты, отдавшего ему свою жизнь. Он обращает внимание на герб на одежде жертвы: ярко-красный лев на сером фоне. И маленькая картинка вдруг так заинтересовывает Арденса, что он склоняется над убитым, читает девиз на гербе.
— Ex ungue leonem… Льва узнаем по когтям, верно, Атер?
— Да, Dominus.
— Мир скоро узнает нового льва, — уверенно говорит Арденс.
— Да, Dominus. Небывалого льва!
Глядя на неподвижного Макту, Атер улыбается ясно, чисто. Лира через столетия видела эту добрую улыбку — знакомую улыбку. А в глазах чародея знакомый блеск… — зеркальный блеск! Бездна отражалась в его глазах. И Лира чувствовала Её гнев: Атер подманил её великолепным яством — целым новым миром, и запер в клетке… Так пусть весь мир узнает Её ненависть!
Всё растворилось в свете. Лира купалась в нём, пила его. Но постепенно его однородность исчезла, появилось знакомое зелёно-золотистое мельтешение — трепетание крыльев бабочки…
Долгий, тяжёлый вздох. По нему, как по нити, душа вернулась в тело. Лира очнулась.
Ночь ушла. Пятна света лежали на полу комнатки, на топчане,
Никаких кукол на стенах здания уже не было, но провал, ведущий к арсеналу, чернел неестественно. Казалось, все тени ночи спустились в недра здания, чтобы переждать день. Лира не стала касаться воздуха в провале, проверяя, есть ли там невидимая преграда. Вдруг это опять вызовет гнев Дэви? Она вышла из разрушенного здания.
Ужасно глупым отсюда, из нового дня, казалось вчерашее бегство. Ульрик послушал ее, когда она пригрозила уйти, если он не снимет маску Палача. Наверное, будет слушаться и впредь. Вот без нее он скорее вернется к прежним занятиям… Чужое имя — необходимая конспирация, и, если признаться честно, вчера ей даже понравилось представляться Винсенту Лилианой. Это имя без прошлого, но имя с будущим! И расставаться с будущим супругом не стоит надолго. Нельзя! Да и… больно.
"Как он? Наверное, места себе не находит! Или же… он уже нашел страшную маску Палача?"
Солнце стояло высоко — был близок полдень. Утром прошёл дождь, трава была мокра и в рытвинах на месте фундамента Академии собралась вода. Вода была и в лужицах, с чёрным дном, но прозрачных. Лира присела над одной, зачерпнула нагретой солнцем воды и над головой своего отражения ей померещилась знакомая бабочка, трепещущая светлыми крыльями. Девушка резко вскинула голову, но над ней была лишь чистая небесная высь.
Лира умылась, обтёрла шею, руки. Сняв чулки, поболтала в воде босыми ногами. Она и думать забыла о возможных свидетелях её купания — её казалось, она одна сейчас в мире, полном света и тепла. После купания головная боль ушла, и Лира скоро покинула парк.
На вокзале Кардо собралась толпа. Все хотели уехать из города, но кассы были закрыты. Лире удалось купить билет с рук, но взамен пришлось высыпать из карманов все подобранные ночью монеты. Цену перекупщик заломил несусветную, по вчерашним ценам выходило, что Лира купила никак не меньше половины вагона.
Она протиснулась в вагон последней, когда поезд уже трогался, а отчаявшаяся толпа штурмовала кассы…
Она быстро сообщила Мире, что удалось разведать в Доне, и взамен узнала от госпожи Вако, что, потеряв Лиру, Ульрик возвратился в дом Корвусов…
Лира ни секунды не помедлила перед воротами с вороном, прошла во двор и храбро толкнула дверь в подвал.
Из трубы подвальной печи валил дым. Лира увидела это чёрное облако издалека, но не бросилась стремглав прочь. Палач взялся за старое… Что ж, в любом случае, её место рядом с ним. Может, увидев девушку, он вспомнит свою Лилиану и опять исцелится? Лира исцелила его от проклятия carere morte, но удастся ли исцелить от этого? Ведь она сама заразила его этой ненавистью, безликой и всепоглощающей, жгучей, раздирающей сердце…