Carere morte: Лишенные смерти
Шрифт:
Винсент печально усмехнулся. Агата до сих пор не верила в реальность carere morte. Она не замечала странных ночных прогулок Миры, а теперь и сына, её не убеждали страшные находки на чердаке, вроде разбитого зеркала, в котором ночью плясали странные, словно крылатые тени, или досок, несомненно, прежде бывших гробом — постелью carere morte. Мамина слепота была достойна первой награды на конкурсе "Не вижу зла"!
— Я сказал Джезабел только то, во что верю сам. А ты слышала, мама, что о Мире сейчас говорят в Карде? — всё же решился он. — Её, как прабабку, считают
— Пусть лучше так, чем правду.
— А что — правда?
— Сестра совершила страшный грех в юности… — Агата замолчала. Она долго всматривалась в лицо сыну, как бы ища ответа на вопрос: не сделаю ли я хуже, если скажу? Всё же она не решилась:
— Впрочем, она сполна за него заплатила. Мира с детства была сказочницей… Я напишу ей. Её обрадует новая сказка о carere morte.
На закате дня Винсент вновь отправился к гроту.
"Больше не поддамся! — повторял он про себя. — Это не любовь, это всего лишь чары carere morte… Как я мог забыть, что Низшие очень сведущи в них?! Я сегодня же расстанусь с ней. Да, эта встреча — последняя встреча!"
На землю спускался вечер. Винсент уже миновал рощу, он шёл… почти бежал берегом реки к месту свидания. А Несс, тихий и бездонный, пил сумерки и наливался их синевой.
Едва он увидел Линду, ждущую его в зачарованном месте у грота, все указания рассудка были забыты. Он вновь ослеп, перестал видеть её проклятие. Девушка сидела на корточках на знакомом синем пледе. Она оделась сегодня как в день их первой встречи, в волосах мерцали красные искорки заката.
Винсент замер, тщетно пытаясь вспомнить заготовленную фразу. Вежливая и равнодушная, она должна была мгновенно создать стену между ними, очертить границу, которую ни один из них более не перейдёт.
Линда мило наклонила голову набок, шутливо изучая пришедшего. "Что же ты?" — беззвучно прошептала она.
— Сегодня будет вечер нашей последней встречи, — сорвалось с его губ.
— Я уже знаю это, — она улыбнулась. — Иди ко мне.
Дальше было безумие и колдовство. Он подошёл к ней, слепо ткнулся лицом в протянутые к нему руки, в сложенные горстью ладони. Винсент боялся, что это прикосновение будет подобно струе ледяной воды, что кожа вампирши покажется ему холодной как камни грота, и колдовство рассеется. Но её кожа была тёплой, и он вздохнул и отдался общему безумию. Они сгорели и возродились из пепла, как птица-Феникс. "Ты погубила меня", — шептал он ей, когда на небе вспыхнули фейерверки звёзд. "Ты воскресил меня", — крикнула она на рассвете, протягивая руки к бледному, не отдохнувшему за краткую летнюю ночь солнцу.
Но вот солнце выползло из-за горизонта полностью, и Винсент стряхнул остатки безумного ночного сна. Перед ним вампирша. Низшая, подлейшее среди carere morte создание.
— Кто подослал тебя ко мне? — тщательно и всё же недостаточно ровно проговорил он.
— Подослал? — Линда в одной сорочке нежилась на солнце. Она открыла хитрый кошачье-зелёный глаз и тут же закрыла. Отвернулась. Недовольно повела белым
— Ты играешь со мной. Зачем? По чьему приказу? — он остановился, поражённый.
Её кожа золотилась на солнце. И она была согрета не только его лучами, но и жаром внутреннего солнца-сердца! Винсент по-прежнему не чувствовал проклятие Низшей, но теперь не чары carere morte были тому причиной! Неужели проклятие растворилось как лёд в потеплевшей крови Линды? Винсент закрыл глаза. Да, и в том мире, доступном ему единственному, вампирша сияла незамутнённым светом. Вампирша ли? Немного холодной черноты осталось лишь у её сердца. Но он сможет растопить этот лёд одним касанием ладони…
Линда вздрогнула от его прохладного прикосновения.
— Что ты делаешь?
— Я…
— Проверяешь, бьётся ли моё сердце? Да, и также часто, как у тебя. Иногда carere morte способны ненадолго приблизиться к жизни смертных. Высшая точки любви, также как сильный страх пробуждают сердце бессмертного, дарят проклятому несколько минут жизни.
— А я хочу подарить тебе всю жизнь, — зашептал он со вновь проснувшейся нежностью, окончательно забыв о недавних подозрениях. — Не шевелись. Закрой глаза и думай о хорошем.
Винсент сосредоточился на проклятии вампирши… Нет, этот лёд не таял! Через несколько минут собственная рука, прижатая к остывающей коже Низшей, показалась ему выточенной из той же грязно-чёрной ледышки. Холод лианами оплетал вены, подбираясь к сердцу, но юноша не отступал. Наконец Линда сама оттолкнула его руку и села.
— Довольно, — тихо запретила она. — Ты только мучаешь себя. Так ты не исцелишь carere morte. Ты погубишь себя!
— Ты не знаешь, какой у меня дар! Я способен на это! Просто…
— Ты не знаешь, какой у тебя дар! — Линда отвернулась, закусила губы, боясь, как бы с них не сорвалась тайна. Винсент отодвинулся. Подозрения вновь заполняли его несчастную голову.
— Говори же, Линда! Ты надеялась, на рассвете я буду в полной твоей власти?! Ха! Говори!
— Да, надеялась! — выкрикнула она. — Хорошо, если ты так хочешь… Твой дар проклятый! Он никогда не даст тебе исцелить вампира. Разве за три года ты был хотя бы близок к этому? Ты напрасно мучаешь себя. Мне жаль тебя! Каждую ночь ты обречён смотреть кошмарный сон Карды…
— Откуда ты знаешь о моих экспериментах? Кто подослал тебя?
Вампирша молчала. Она порывисто встала, будто вздумала сбежать, но тут же опустилась на место.
— Владыка Низших? Нетрудно догадаться! Вы все подчинены ему, он дал вам мечту о мире, где вас никто не назовёт Низшими… Вы чуть ли не молитесь на него! Говори! Что Конору нужно от меня?
— Помоги мне с корсетом, — взамен потребовала она. И заговорила.
— Ты знаешь, кто ты? Конечно же, нет. Если б ты знал, что твой дар, разве вёл бы себя так легкомысленно? Ты Избранный, ты владеешь Даром, тем самым, из легенды — великой, опасной силой! И кричишь об этом на весь город! Если б не Конор, два десятка вампиров уже передрались бы между собой за право доставить тебя Владыке! Ты можешь вести себя тише?