Царетворец. Волчий пастырь

Извольский Сергей

Даже индигету свою богиню-покровительницу просто так – «Дева Морриган, ты меня слышишь?», не позвать. Боль, Сила Сияния и кровь, все в месте – вот это хорошие катализаторы. И прокусив кожу, я взмахнул рукой, символизируя расправленное кровавое крыло ворона. Сделал это не сильно надеясь на успех, но уже в самом начале движения увидел, как за моей рукой возникает черно-зеленое крыло.

Богиня откликнулась.

Морриган пришла и дала мне сил. Которых здесь – у самого леса Фегервар, у нее было немало.

У

меня были старые навыки, а мое тело – только что, миг назад, еще неготовое к ним, с помощью богини больше не могло мне помешать их использовать. Конечно, завтра я буду лежать пластом и беззвучно выть от боли отката, но это будет завтра – до него еще нужно попробовать дожить.

Гончие и несколько берсеркеров уже были рядом. Когти и лапы появились на виду, виднелись черные головы с костяными пластинами защиты, клыкастые пасти, алые глаза. Один их берсеркеров и вовсе запрыгнул на борт длинным прыжком – видимо накопил много силы крови.

Двигаясь навстречу демоническим тварям, я коротко разбежался и заскочил на перила. Балансируя на тросу поручня как канатаходец, стремительно двинулся вперед. Сильный кровью берсеркер умер первым: я сейчас шел самым настоящим черным ангелом – с расправленными крыльями за спиной, стремительным росчерком. Шел по тросу поручня, танцуя с объятым зеленым Сиянием мечом – выполняя один пируэт за другим. И каждый взмах меча увлекал за собой шлейф багровой, почти черной, холодной демонической крови.

Спартанцев-индигетов часто так называли, за глаза – танцорами. В Корпусе самые лучшие учителя танцев – из тех, что учат вальсировать с самой смертью. И для того, чтобы избавиться от гончих и первой партии берсеркеров, мне потребовалось всего семь секунд.

Мой акробатический этюд и стремительный пробег по перилам удивил не только замерших демонов, но и курсантов. Забыв об опасности многие открыв рот глазели на меня.

– Гаррет, Даниэль! На левый борт, быстро! Глотка! Вниз, в Эйгор! Спускай все свое мясо в Эйгор!

Курсанты не называют старших инструкторов «Глоткой» в присутствии старших инструкторов. Инструктора в присутствии курсантов офицерской школы не называют «мясом», или «отборным мясом» курсантов офицерской школы. Но сейчас у нас было совсем немного времени для того чтобы выжить, и я грубо нарушил, даже попрал сразу два неписаных правила учебной роты Корпуса.

И некоторые курсанты, глядя на меня сейчас, совсем забыли об опасности. Я же в горячке снова забыл, что всего лишь курсант учебной роты, а не военный трибун, советник Императора.

Впрочем, Блайд на «Глотку» даже внимания не обратил – короткими командами и резкими тычками он помог сразу нескольким избавиться от удивления и задумчивости, и погнал всех к левому борту – с которого можно было спуститься, и двигаться по пологому склону в сторону форта Эйгор.

Магическая буря приближалась – а

у форта наверняка есть защита, и под его стенами можно остаться в поле зрения владеющих с Нереиды. Когда наконец (короткий взгляд вверх) Финнеган справится со своей командой дегенератусов и вернет контроль управления фрегатом.

Мелькнуло взвизгом и росчерком волос – оцепеневшую от испуга корреспондентку Глотка решил просто выкинуть за борт, подхватив ее за собранный на спине пиджак, словно собаку за холку. Пуговицы не выдержали, сам пиджак остался в руках у Глотки, а корреспондентка – взлетев на метр, рухнула на пол. Хоть замолчала, и то плюс. Но Глотка уже подхватил ее подмышки, и снова выкинул в снег, крича кому-то персонально гнать ее вниз.

Я наблюдал все это краем – еще несколько берсеркеров в сопровождении стаи гончих оказались рядом. Живучие твари, цепкие – даже на обрубках ног и лап ползут к тебе, стараясь убить. Но продолжая танец пируэтов, я наблюдал не только за налаженной Глоткой ретирадой с полубака. Видел я и колебания далекой пелерины – прятавшиеся за пологом невидимости владеющие, недавно атаковавшие фрегат, вновь явно что-то готовили.

Видели это и две спартанки – они, стоя плечом к плечу, готовились поставить щит. Но их двое, под пелериной пятеро – и далеко не факт, что девы-инструктора выживут, уже не говоря о том, что их щит удержит атаку.

Поэтому я оказался перед спартанками, повелительным голосом отправив их на помощь Глотке в эвакуации. Несколько мгновений, и незнакомцы под пелериной сказали свое слово. Ничего необычного: в нашу сторону полетела вторая вереница ледяных глыб. Также пять штук, которые одна за другой появились из-под полога невидимости, и устремились в нашу сторону.

От этого, кстати, и спартанки бы даже защитили – выставили бы щит под углом, и все стрелы вверх бы ушли. В Корпусе такому еще на полигонах учат.

Малая сила атаки владеющих под пелериной подтвердила мои догадки: атака на фрегат – это не попытка повредить имперский корабль. Все произошедшее с искалечившим самого себя фрегатом – следствие лишь умелых действий его команды и капитана.

Атака на фрегат – это провокация, причем показательная. Не знаю для чего – может быть, подставить полевых командиров Дикого поля, может варгрийцев, может еще кого.

Сейчас это не очень важно.

Ледяные стрелы были уже совсем рядом – и я взмахнул руками им навстречу. Крылья ворона за моей спиной прянули вперед, навстречу свистящим в полете конструктам. Раздался звон столкновения сил – и мне в лицо дохнуло ледяной взвесью.

«Не впечатлили» – кровожадно ухмыльнулся я. Но моя кровожадная улыбка сползла с лица – потому что впечатлился уже я сам: крылья ворона вырвались у меня из-за спины, прянув вперед. Они словно обняли, накрывая, купол полога невидимости.