Царевич Ваня и Серый Волк
Шрифт:
– Все равно я снесу твою хвастливую голову! – кричит он.
– Кто из нас хвастун, поглядим еще! – отвечает ему Удача.
Бьются они час, бьются второй. Весь Князьград слышит грохот сей битвы великой. Не может одолеть Удача Чернобога, но и тому его убить тоже не удается. Вокруг площади торговой уже ни одного дома целого не осталось – все разрушены великими богатырями.
– Сдавайся! – кричит Чернобог. – Все равно силы твои кончаются. Чувствую, слабеют удары твои. И рука уже не так тверда. Встань отдохни. А я башку твою
– У меня сил еще на троих как ты хватит.
И тут раздался петушиный крик. Пока битва шла, ночь к концу подходить стала.
Как услыхал Чернобог первый крик петуха, так заволновался. Биться уже не так сильно стал. Оглядываться начал.
– Что, боишься? – засмеялся Удача. – Не любишь солнышка ясного?
– Вот тебя порешу и уйду, – сказал Чернобог, но голос у него был уже не такой уверенный.
Второй раз пропел петух. Несколько петухов с разных улиц ему ответили.
Перестал драться Чернобог, повернулся и назад пошел к своей яме, из которой вылез.
– Э, нет! – крикнул Удача. – Надо драку окончить. Куда ты?
– В следующий раз встретимся, – буркнул Чернобог. Он, тяжело ступая, двигался вперед.
– А ну, ребята! – крикнул своим товарищам Удача, снова ставший обыкновенным человеком. – Не пускай его обратно. Нечего этому чучелу языческому по земле бродить да под землей. Пора и честь знать.
Бросились друзья Удачи богатыри славные на Чернобога и тоже с ним драться стали. К яме не пускают. А у того уже и сил нет, с ними биться. Он лишь от богатырей отмахивается, глазами зыркает, вперед продвигается.
Третий раз пропела над землей петушиная песня. И просветлело небо, из черного голубым сделалось. От света предрассветного замер на месте Чернобог, закаменел. Не воин теперь стоял на площади, а дурная статую пьяным ваятелем сделанная.
– Тьфу! – плюнул на нее Удача, и от плевка его статуя развалилась, в прах рассыпалась. Только серый песок остался на том месте, где она стояла. Вложил он меч в ножны и пошел к Ване и Поляне, которые, обнявшись, все это время на развалинах боярского дома прятались.
Только подошел он к ним, как просвистела в воздухе стрела предательская. Это Ратибор, который подкрался сюда и под крыльцом купеческого дома спрятался вместе с братом Ратмиром и им наущенный, тетиву на луке своем тугом спустил. Обернулся Удача, и стрела его в грудь ударила. Покачнулся витязь.
– Удача! – закричали разом царевич Ваня и Поляна и к другу своему бросились. Подхватили его, упасть не дали.
– Удача! – закричали богатыри и тоже к другу своему побежали.
И Ратмир с Ратибором из своего укрытия выскочили.
– Сюда, сюда! – закричали они. Появились со всех сторон дружинники царевичей. – Убейте их!
Раненый Удача посмотрел на своих друзей:
– Выполним до конца свой долг, братья! Защитим друга и мать его от злых ворогов.
Окружили витязи Ваню, Поляну
– До последнего за вас биться буду!
А дружинники уже в атаку пошли отчаянную. И тут солнце появилось из-за стен городских и всех осветило своими лучами. Посмотрел на него Удача, потом на свои руки улыбнулся из последних сил:
– Но вот и спало с нас заклятие. Рад я, что человеком жизнь окончу в славной битве, а не волком, зверем лесным. Не так ли друзья?
– Так! – закричали богатыри, чьи клинки уже звенели, встретившись в сражении с клинками неприятельскими. – В человечеьем обличье и умирать не страшно.
А смерть к ним ко всем видно и впрямь пришла. В небе закружили две зловещие птицы, и если бы люди смогли бы увидеть их лица, то увидели бы, что это опять Желя и Кручина, две сестры, которые летают над всякой битвой, ожидая богатой поживы, которая, однако, не принесет им никакой радости, счастья или удовольствия, только горькие слезы над убитыми и беспредельную жалость к погибшим в бою людям.
И вдруг громкий властный голос раздался над местом сражения и сразу перекрыл грохот боя:
– Прекратить смертоубийство!
И тут же битва прекратилась. Перестали биться воины царские. И шепот меж ними разлетелся, как шелест морской волны на побережье Таврическом:
– Царь! Царь! – шептали воины и опускали мечи и сабли. – Царь наш, батюшка.
А к развалинам и в самом деле шел царь Дубрав. Вместе с ним, держа его за руку, шла Василинка. И все перед ними расступались. Только один человек не отошел в сторону, когда перед царем оказался.
Это была Забава. Безумными глазами смотрела она на воскресшего мужа. Строгим взглядом на нее посмотрел Дубрав. Не выдержала взгляда этого царица и без чувств на землю упала. Тут же к ней царевичи кинулись Ратмир и Ратибор. На колени попадали, на отца и глаз поднять не могут.
– Вот как вы сыновний долг исполняете? – тихо сказал Дубрав. – Отныне нет вам места на моих глазах. Не сыны вы мне теперь. Ступайте на север, там вам дарую землю Беломорскую. Царствуйте среди снега и льда, и мать свою забирайте с собой. Не жена она мне более.
Сказал так Дубрав и при полном молчании направился к своему младшему сыну и к Поляне. Перед ним богатыри расступились с почтенным поклоном.
Подошел Дубрав к Поляне, царевичу Ване и Удаче и низко всем им поклонился.
– Если бы не вы, – сказал, – не стоять бы мне, не дышать вольным воздухом, не смотреть на солнце ясное, не ходить по земле родимой. Спасибо вам, люди добрые и от меня, и от всей нашей Родины.
Кинулись его обнимать царевич Ваня и мать его Поляна. А Василинка увидела, что Удача тяжело ранен и рукой за грудь окровавленную держится, к нему подошла, протянула яблоко молодильное, последнее.