Царевич
Шрифт:
— Тыр-тыр-тыр! Нафиг ты мне это читаешь? Скажи, нужно с ним встречаться или ну его нафиг?
— Нужно. Очень богатый человек. На экскурсии в Юсуповский дворец тебе про него рассказывали, но ты всё мимо ушей пропустил. В твоём мире Распутина убивал он.
— Нужен он мне тогда был больно. Коллега, значит. Так бы и говорил. А то заладил: "Истинный ариец, беспощаден к врагам Рейха, связей, порочащих его, не имел". Зачем мне всё это знать?
—
— Ненормальный, что ли?
— Есть малость. Однажды я случайно подслушал кусочек разговора Ольги с Таней. Оля рассказывала, что про князя Юсупова ходят не очень хорошие слухи в свете.
— Какие ещё слухи?
— Ну, что он… эээ… предпочитает мужское общество женскому.
— Ну и что? Я тоже предпочитаю.
— Да не в том смысле. Я имею в виду близкие отношения. Очень близкие. Примерно вот такие.
— Фуу!! Убери сейчас же! Он гомосек, что ли?
— Оля говорила, что доподлинно не знает, но слухи такие в свете ходят. Опять же, это переодевание в женскую одежду…
— Понятно. Не, Лёшка, с гомосеком я встречаться не стану, ну его нафиг. Да ещё и лёжа в кровати.
— Не полезет же он сходу к нам под одеяло! Он не за этим сюда пришёл.
— Кто его знает. А что о нас подумают, когда узнают, что мы приглашали этого Юсупова к себе в спальню? Мало ли, чем мы тут могли в спальне с ним заниматься!
— Хм… Пожалуй, ты прав, Пётр. В спальне наедине с ним лучше не оставаться.
— Так что ну его нафиг.
— Нет, встретиться нужно. Давай просто Кольку отсылать не будем. При свидетеле он точно ничего предпринимать не станет.
— Ну, если только так. Хотя мне всё равно боязно. И противно.
— Мне тоже.
* * *
Третьи сутки лежу я в постели в Аничковом дворце. Зимний дворец занят сейчас, там военный госпиталь имени меня размещён. А Аничков дворец пустует, вот и привезли меня сюда. Формально тут моя бабушка живёт, Мария Фёдоровна. Но сейчас её нет, она в Киеве.
Первые пару дней после моей клоунады в Исаакиевском соборе концентрация врачей у моей тушки была совершенно
Люлей огребли лейб-медик Евгений Сергеевич Боткин и мой личный врач Деревенко. Почему? Так их обвинили в неверном диагнозе, вот почему! После того, как вся эта куча докторов-профессоров убедилась в отсутствии у меня гемофилии, они немедленно принялись кидаться гнилыми фруктами в Боткина и Деревенко. Отчего не распознали? Как допустили? Куда смотрели? И так далее. Дошло до того, что Деревенко вообще чуть ли не в покушении на убийство цесаревича стали обвинять. Хотели даже отставить его от меня, как не оправдавшего доверие. Пришлось мне вмешаться.
Я поговорил с Николаем и Деревенко оставили. Родители вообще были в полной растерянности от произошедшего. С одной стороны, эйфория радости за меня. А с другой стороны — шок от расправы над Распутиным, они же оба доверяли ему. Особенно мама. А самому Распутину не поздоровилось. Очень сильно не поздоровилось.
Одно лишь заступничество предстоятеля Исаакиевского собора, протоиерея Александра, не позволило толпе разодрать святого старца в клочья прямо в храме. Едва я окончил говорить, как предстоятель сразу заверещал: "Не в храме! Только не в храме святом!! Не в Храме!!!".
Так что Распутина на улицу всё-таки выволокли почти целым. Лишь бороду ему оторвали, пока к выходу тащили. Я с родителями и сёстрами через боковую дверь вышел и не видел, что там было. Но мне потом рассказали, что прямо на ступенях собора Распутина нашинковали практически до состояния фарша. На богослужении много офицеров и генералов было. И у большинства с собой шашки. Вот этими-то парадными шашками Распутина и настругали.
Пользуясь некоторой растерянностью отца, когда просил за доктора Деревенко заодно выпросил себе и его сына, Кольку. Именным императорским указом тот был назначен личным денщиком цесаревича. И пофигу, что он не дворянин. Меньшикова Пётр подобрал примерно в таком же возрасте и тот тоже на тот момент дворянином не был ни разу. Зато у меня теперь есть рядом хоть один человек, которому я могу полностью доверять.
Колька вчера приехал ко мне из Царского Села и сегодня приступил к своим обязанностям. Серьёзный, блин. Когда мы с ним в солдатиков играли, так он меня Лёшкой звал. Даже и поругаться мог со мной. А сегодня ни-ни. Он на службе! Надеюсь, это у него скоро пройдет, и Колька опять станет нормальным.
Как только доктора от меня отстали, признав здоровым, ко мне валом пошли посетители. Целый день сегодня идут. А Колька прямо весь надувается от собственной важности. Как же, он Великих князей и генералов теперь тормозит, да в очередь строит.