Шрифт:
Глава первая, в которой совершаются подвиги во имя прекрасной девы
Пещера горного дракона – лабиринт со множеством входов и отнорков. Говорят, блуждать в нем, не находя пути к солнцу, можно до самой смерти. Впрочем, вероятнее всего, она все равно будет быстрой. Не каждый самый отчаянный храбрец решится войти в эти пещеры. А уж встретиться лицом к лицу с их чудовищным обитателем…
Отваги тому, кто крался по каменному проходу, было не занимать. Михайла, старшой особого отряда богатырей специального
Это раздражало. Михайла привык смотреть в глаза любой опасности и не боялся никого и ничего на этом свете. Почти. Но теперь…
Еще и снаряжение это непривычное, неудобное. Мешает!
Эх, и надо ведь было взять себе именно это задание из шести! А ведь любой из богатырей готов был. Даже Святослав, самый юный в отряде, всего лишь ученик, рвался на подвиги во имя прекрасной царевны Алевтины Игнатьевны, наследницы престола и верной боевой подруги. И даже обиделся, кажется, что “самое опасное” задание старшой бесцеремонно присвоил себе.
Правда, Светика тогда же и осадили.
– Самое опасное, – вздохнул тогда мудрый Савелий, – все равно Ратмиру достанется… ему к государыне на доклад лететь!
Это было верно – колдуну предстояло сообщить государыне регенту о том, что сестрица ее отравлена. Значит, за жизнь отрядного лекаря никто теперь поручиться не может. Одна надежда – вдруг все же погодит Наина Гавриловна душить вестника до той поры, когда царевну от смертного сна разбудят. А там, глядишь, на радостях и смилостивится.
Каждый день с начала похода Михайла не переставал думать о том, как нынче дела у названых братьев, отправившихся каждый на свой подвиг. Все они – опытные воины, даже юный Светик, но беспокойства это ничуть не умаляло.
Правда, сейчас, в пещере самого опасного чудовища мира, одолеть которое еще ни одному герою не удавалось, думать точно стоило не об этом. Михайла знал, на что шел.
Ближе ко входу в пещере было сыро, высились колонны сталактитов, а по полу кое-где бежали ручейки. Однако теперь воздух становился все суше и жарче, едва не потрескивал. Даже светящийся мох на стенах попадался все реже, и приходилось ступать осторожно, нащупывая дорогу.
Значит, цель близко.
И ведь понадобился для лекарства зуб именно гигантского горного дракона! Нет бы, к примеру, Горыныча. Уж с Горынычами-то всяко б договорились! Так нет же, непременно самый жуткий их родич нужен. В Тридевятом горные драконы и вовсе не водятся – пришлось за ними в земли чужедальние ехать. И кто бы знал, чем этот подвиг великий обернется…
Впереди замаячил тусклый свет. Все верно, как ему и говорили – чародейные амулеты на стенах пещеры, гора сокровищ и чудовище, что ворочается на ней.
Михайла сделал еще один осторожный шаг – и задел ногой какой-то золотой сосуд, откатившийся от груды. Сосуд звякнул.
Чудовище подняло голову, помотало ей, разминаясь, а затем опустило, вытянув длинную гибкую шею, к полу пещеры и уставилось
Голова оказалась точнехонько высотой с человека, отнюдь не самого низкорослого в своем народе. Так что огромные глаза-плошки очутились как раз вровень с его глазами.
Дракон поморгал и зевнул, обдав богатыря смрадным дыханием и продемонстрировав клыки – размером с человеческую руку каждый. И лишь после этого взгляд его стал наконец осмысленным.
– П’ивет! – сказал дракон. – А ты кто?
Мужчина сглотнул, а чудовище поспешило представиться.
– А я – д’акон! – гордо сообщило оно. – А ты кто?
Михайла повел могучими плечами, тягостно вздохнул и обреченно пошевелил лопатками. За его спиной затрепетали наспех сколоченные из тонких реек и обтянутые тканью крылышки. Задумывались они как розовые, но свекольный сок оказался ядреным, так что крылышки вышли зловеще-багровыми.
Рейки предательски стукнули друг о друга и, стремясь заглушить их, Михайла снова протяжно вздохнул и сообщил печальным басом:
– А я – зубная фея…
Чудовище залупало глазами-плошками и пружинисто вскочило со своей горы сокровищ, которая тут же начала расползаться.
– У’а! – радостно завопило оно, слегка подпрыгивая и молотя в воздухе собственными крылышками – еще слишком маленькими, чтобы поднять его вес, зато вполне достаточными, чтобы богатыря едва не сносило ветром. – Как ха’ашо, что ты п’илетела! А я тебя ждал, так ждал! А ты еще п’илетишь?
Первый горный дракон, с которым Михайле удалось пообщаться, наотрез отказался от зубоврачебных процедур ради благотворительных целей. И даже на честный бой почему-то не согласился. Зато сообщил, что у него подрастает сынишка…
– П’и… тьфу, прилечу! – мрачно посулил богатырь. – Зуб давай.
Он протянул руку, на которой блеснула золотая монетка.
– А у меня т’и зуба выпало! – радостно сообщил дракончик.
– Все давай, – буркнул Михайла и полез за пазуху – добывать еще две монетки. У Ратмира в хозяйстве наверняка все сгодится. Но колдун старшому крепко должен будет!
– А ты покажешь к’ылышки? А у меня тоже есть к’ылышки! А твои к’асивые! А ты потом со мной полетаешь?
Нянчиться с детишками – пожалуй, единственное занятие в мире, что могло бы напугать неустрашимого героя. И плевать, какого эти детишки размера!
Нет уж, в следующий раз пусть сам Ратмир за своими ингредиентами… П’илетает!
*
– Верно, – она чуть наклонила голову, изучающе глядя на Савелия. – Ты справился и со второй загадкой.
Сфинкс оказался женского пола. У нее было нежное девичье лицо, длинные темные волосы и женская грудь, которую четвероногая красавица ничем не прикрывала и ничуть не смущалась. И, конечно, как и полагается сфинксу, у нее были тело львицы и огромные крылья.
Она сидела на валуне, когда-то бывшем частью крепостной стены. Давно забыли люди, что за страна здесь была когда-то и от кого оборонялись жители разрушенной древней крепости. Теперь кругом простиралась каменистая пустошь. Говорят, сфинксы любят такие руины.