Царьград. Гексалогия
Шрифт:
А вот если выйти, так сказать, за границы системы! Лешка быстро изобразил на листке небольшой неровный кружочек – площадь Константина. Снова посмотрел в окно: во-он из того четырехэтажного домика должно быть прекрасно видно. С последнего этажа – из двух окон…
Ну, видно? И что?
– Ну, господин старший тавуллярий? – заволновалась бабка. – Так что, на этот раз есть надежда?
– Будем работать! – свернув схему, важно отозвался Алексей. – Направим людей, поднимем массы, организуем общественность. Перекроем все дороги, там вон, в садике, посадим засаду –
– Казнью? – Старушенция озадаченно заморгала. – А что, уж так обязательно этих шалопаев казнить?
– А как же? – обернулся на пороге Лешка. – Чтоб другим неповадно было! Сами же говорите – житья от этих лиходеев нет?! Да, кстати… Вы бы выбрали заранее казнь – я запишу.
– Выбрать?! Казнь?!
– А как же?! Таков уж порядок.
Старший тавуллярий еле сдерживал смех, хорошо понимая, что никак иначе от настырной заявительницы не отделаешься. А ну, как явится в секрет? Мол, как там с моим делом? Чем занимается господин старший тавуллярий Алексей Пафлагон?
А там – Злотос! Какой-такой Алексей Пафлагон? Вы что, его живым видали? Ах, не так и давно? А ну-ка сообщим всем заинтересованным лицам – вот спасибо, что вы к нам пришли, а то ведь его уже и искать перестали, сочли сгинувшим. Опаснейший государственный преступник ваш старший тавуллярий – так-то!
Нет, эта бабуся – как хоть ее зовут-то? – определенно, женщина не злая. Даже, скорее, добрая – вон, служанка-то вся на смешках – ничуть не боится хозяйки. А была бы та мегерой, так уж не посмеялась бы!
– Ну вот. – Алексей перешел на официальный тон. – У нас имеется на выбор четыре способа казни… Впрочем, нет, на данный момент – три, четвертый – четвертование – сейчас не пойдет, по причине затупления топора. Топор здоровенный – месяц точить будут, никак не меньше. Значит, остается: повешенье, утопление и сожжение! Что вам больше нравится, уважаемая госпожа… гм-гм… вот, вылетело из головы ваше достойное имя…
– Ираида… – Старушенция снова заморгала. – Сказать по правде, мне никакие казни не нравятся. Вот, если б шалопаям слегка похлестать по заднему месту… Так, чуть-чуть, чуть… попугать только.
– Мы не пугала! – наставительно воскликнул Лешка. – А важное государственное учреждение. Мы не пугаем – мы действуем. Так что, не выбрали еще способ казни? По глазам вижу, что нет. Тогда, значит, вот что… Вы к нам когда зайдете – ну, знаете ведь, где наш секрет расположен, тут, кстати, недалеко – тогда и скажете.
– А без меня их не казнят?
– Без вас – никак! Вы же заявительница!
Прижав руку к груди, Алексей поклонился и, еле сдерживая смех, спустился по лестнице, оставив потерпевшую в тяжких раздумьях.
На улице и за оградами, в садиках, вовсю цвела сирень, солнце светило так ярко, что, казалось, готово взорваться, а синее небо выглядело безмятежным и звонким. Словно б и не было никаких турок, шпионов, разбойников…
Старший тавуллярий уже подходил к церкви Апостолов, когда вдруг почувствовал слежку. Кто-то шел за ним… какой-то
Резко свернув, Лешка нырнул в первый попавшийся переулок и выхватил из ножен кинжал… На который едва не наткнулся преследователь!
Вовремя остановился, попятился… Потом вдруг улыбнулся:
– Господин, к вам есть разговор.
– Говори! – Алексей ухмыльнулся, не спеша убирать клинок.
Парень мотнул головой:
– Не у меня. Есть один человек… Он вас ждет у старого портика.
– Ах вот, значит, как? И кто же это?
– Евстафий. Он сказал – вы его знаете.
– Евстафий? – удивленно моргнув, старший тавуллярий опустил кинжал. – Ну что же, пойдем, посмотрим.
Бывший подчиненный Косого Карпа, Евстафий сам вышел навстречу. Улыбнулся:
– Случайно увидел вчера Креонта.
Креонта? Какого еще Креонта? Ах да…
– Он бил из пращи какие-то цветочные горшки.
– Что?! – Алексей ушам своим не поверил. – Креонт бил горшки?
– Да. Похоже, он очень хороший пращник. Рыбья морда!
– А где, где он это делал?
– На улице Медников. Той, что недалеко от площади Тавра.
Поблагодарив Евстафия за сведения, старший тавуллярий озадаченно хмыкнул и поспешно зашагал ближе к дому. Креонт! Значит, Креонт!
Мелезия! Вот кого расспросить – уж она-то должна знать о нем все, ведь Креонт – актер ее труппы!
* * *
– Креонт? – Едва Лешка спросил, Мелезия удивленно округлила глаза. – А с чего бы тебя он так интересует?
– Да так… Есть к нему несколько вопросов.
– Так уже больше месяца, как его с нами нет.
– Как нет?
– Да так вот и нет. – Девушка пожала плечами. – Как запахло весной, исчез, гад. Словно и не было! Полностью порушил нам весь репертуар – играть-то некому. А ведь сезон давно начался, вот и приходится выкручиваться. Слушай… – Мелезия обняла Лешку за плечи. – Я ведь и тебя стала реже видеть! Уже забыла, когда проводила с тобой ночь.
– Две недели назад, – негромко напомнил молодой человек.
– Ну да… Смотрю, ты помнишь…
Повернувшись боком, девушка медленно стянула с себя столу… а затем – и тунику. Встала на ложе – обнаженная красавица актриса – улыбнулась призывно…
Поспешно стянув с себя одежду, Алексей бросился к ней с неуемной жадностью голодного тигра. Зарычал даже, покрывая страстными поцелуями юное гибкое тело…
А за окнами тихо плыл теплый оранжевый вечер.
Как, в конце концов, выяснилось из беседы с девушкой – о Креонте она мало что знала, уж больно тот оказался скрытен. О прошлом своем не разговаривал, вообще редко когда поддерживал разговоры, а если и поддерживал, так только тогда, когда ему что-то было надо – к примеру, выспросить про доходный дом бабки Виринеи Паскудницы. Об этом, кстати, Мелезия уже как-то рассказывала, да Лешка забыл, вернее – не обратил внимания, что ему там было до какого-то актеришки?