Царьград. Гексалогия
Шрифт:
В моторке отыскалась еда – тушенка, сгущенка, хлеб, даже банка пива, которую Лешка с наслаждением выпил, едва только отчалили. Плыли весело – Алексей нарочно рассказывал всякие смешные истории – и Илья мало-помалу оттаял, пришел в себя и даже смеялся.
К сожалению, бензина хватило лишь до середины пути, а весел не было, и пришлось дальше пойти пешком, вдоль реки, по рыбацким тропам. Заночевали в стогу сена, а с утра уже впереди, за рощицей, показались на вершине холма белые касимовские трехэтажки.
– Ну
– Ой, – Илья неожиданно шмыгнул носом. – А мама моя как же?
– Да ждет, наверное. Как прибежишь – обрадуется! Я вон с тобой до ручья сейчас дойду – а дальше уж сам добежишь.
– А вы куда, дядя Леша?
– А у меня еще делов полон рот.
Когда дошли до ручья, Алексей тихонько подтолкнул мальчика в спину:
– Ну давай к дому… Мамка уже, поди, заждалась.
Мальчик побежал, но, вдруг остановившись, повернулся и, бросившись к Лешке, с плачем обнял его за шею:
– Дядя Леша, дядя Леша… Если б не вы… вы…
– Ну-ну, не реви, не девка ведь. – Старший тавуллярий и сам почувствовал, как едким перцем защипало глаза. Похлопал мальчишку по спине, провел ладонью по волосам и, чтоб отвлечь от рева, спросил:
– У вас в Касимовке женщина странная не объявлялась? С ребенком.
– Женщина с ребенком? – Илья перестал рыдать и хлопнул ресницами. – Да, была такая. Мама как раз рассказывала, да я и сам женщину эту видал – красивая такая, молодая. Жаль, что сумасшедшая.
Господи…
Вот так вот, не знаешь, где найдешь, где потеряешь! Что бы еще там, на картофельном поле, спросить у ребят? Давно б уже сыскал своих… давно бы…
– Слышь, а эта женщина… она где сейчас?
– Не знаю. Давно уж ее в деревне не видели, с лета. Милиция, участковый наш, дядя Ваня, разбирался.
– Участковый, значит… Так-так… Ну, ты беги, Илюха!
Помахав мальчишке рукой, старший тавуллярий решительно зашагал по низкому берегу. Срезая путь, снова спустился к реке, попросил перевезти проплывавшего на лодке мальчишку-рыбака.
Поблагодарил:
– Спасибо!
Да, хоронясь за кусточками – вид-то самый босяцкий! – направился к площади с деревянным клубом, почтой и магазином. Чуть в стороне торчали панельные трехэтажки с развешенным на балконах бельем… Интересно, добрался уже Илья до своей мамки? Добрался, наверное…
* * *
Дождавшись, когда пройдут мимо две разговорчивые дебелые тетки с кошелками, Алексей обогнул клуб. Желто-синего милицейского «Урала» не было, да и не нужен был пока старшему тавуллярию участковый. Пока не нужен.
А вот школа-восьмилетка – очень даже нужна. И почта.
Вот она, почта… Чем там только не торговали! Отстояв небольшую очередь, Лешка купил на бандитские деньги недешевую
– Можно опробовать?
– Да пожалуйста! – Продавщица – объемистая в талии и груди женщина с завитыми «мелким бесом» крашеными волосами – пожала плечами. – Только сами поднимайте – тяжелая! А если вдруг захотите купить, так обращайтесь к Сидорову, начальнику почты – машинка-то у них на балансе числится.
– Сперва посмотрю – работает ли?
Взгромоздив тяжелый аппарат на стоявший в углу стол, Алексей зарядил листок и старательно, одним пальцем, отбарабанил:
«Маршрутный лист»… Ну и чуть ниже забил от балды названия рек, речушек и деревень.
После чего вытащил листок и, поставив машинку на место, громко поблагодарил продавщицу и, заявив, что сейчас же идет искать Сидорова, покинул почту быстрым решительным шагом.
И, оглядевшись по сторонам, направился к местной школе-восьмилетке.
Хорошая была школа, добротная – двухэтажное кирпичное здание, выстроенное когда-то навырост – для все более многочисленных колхозных детишек. Увы, времена те давно уже миновали – и школа стояла полупустой. Не слышно было ни крика, ни гама.
Нет, ребята за углом стояли – курили конечно же.
– Парни, директор у себя?
– Не, ушел уже.
Лешка усмехнулся: ну, ясно – ушел. Не ушел бы, так бы нахально не смолили.
– А в канцелярии кто-нибудь есть? Ну или в бухгалтерии?
– Секретарша, кажется, еще не ушла.
– А как зовут, секретаршу-то?
– Глаша. Глафира Петровна.
– Спасибо, парни.
Поднявшись по парадному крыльцу, старший тавуллярий справился у подозрительно посмотревшей на него технички, где находится канцелярия, и, уловив слабый кивок, тут же потянул на себя обитую дермантином дверь с синей с белыми буквами табличкой – «Директор».
– Здравствуйте, дражайшая Глафира Петровна… Ой!
Лешка сконфузился – «дражайшей Глафире Петровне» было от роду едва восемнадцать годочков. Ну от силы – двадцать. Прелестное, надо сказать, создание, этакий сельский вариант Николь Кидман.
– Глафирочка, умоляю! – Пав на колени, Алексей протянул ей шоколадку. – Я из туристского клуба… Мне б командировку отметить. Тут у вас уже все закрыто – вечер.
– А, так вы турист. – Девушка улыбнулась. – Вовремя пришли – я как раз уже домой собиралась. Вам печать поставить?
– Как обычно! – Алексей широко улыбнулся и, положив на стол «маршрутный лист», попросил: – Глафирочка, вы печать, пожалуйста, вон там, внизу поставьте – мне еще схему нарисовать нужно. Вот, спасибо большое! Доброго вам здоровьица!