Царьград. Гексалогия
Шрифт:
– Чего?
– Ну света лишнего. На, держи стаканы. Сейчас на кухне пошарю – может, закусь какую найду.
Скрипнули половницы. Верхний свет погас, вспыхнул боковой, тусклый. Звякнули бутылки.
– А вот и закусь! Консервы нашлись, маловато, правда, да нам на сегодня хватит.
– А хорошо, мы догадались хлеба купить.
– Ха, хлеба! Ну, братан, – за удачу!
Звякнули стаканы. Послышалось характерное бульканье, затем оба гопника смачно зачавкали. Вкусно запахло тушенкой –
– Еще по одной? – шмыгнув носом, предложил Димон.
– Наливай, – охотно согласился Щербатый. – Только пока не пей – базар один есть. Ты того фраерка, что нас у ручья… что нам у ручья встретился, хорошо знаешь?
Беглец напряженно прислушался.
– Первый раз вижу! Не знаю даже – что за хрен с горы.
– Так он, значит, не местный?
– Точно не местный, наверное, приехал к кому-нибудь. И попал! Слышь, его сейчас менты опустят в натуре – родоки двух пацанов заявы накатали. Типа там, напал, учинил драку, избил…
– Заявы? Пусть срочно заберут… Хотя… Ну-ка, выпьем… Появилась у меня одна идейка насчет этого залетного.
– Дак это, – выпив, молодой гопник поставил стакан. – Что насчет дела-то?
– Курево подай… Боишься?
– Да нет. Светиться просто зря не хотелось бы – инспекторша меня как облупленного знает, даже страшно.
– Не боись. Не засветишься. Дело я и сам проверну… кое с кем. От тебя только наводка требуется. Кстати! Мотоцикл выкрасил?
– Выкрасил.
– Не забудь потом заявить об угоне. Все, что велел, узнал?
– Ну да! Послезавтра привезут. С утра. Точную сумму не знаю.
– Ладно. Сколько будет – все наше. А потом – в Сочи, в Москву, еще куда – с лавьем везде хорошо!
– Тебе-то хорошо…
– Да не стремайся. Сказал же – не узнает про тебя никто, тем более – эта твоя инспекторша… Это та бикса, что ты мне вчера показывал?
– Ну да. Симпотная. Такой бы ввалить по самые помидоры. А, как ты?
– Да меня ж…
– Сиди! Я тебе и не предлагаю. Сам ввалю… Пей!
Снова послышалось бульканье.
– И вот еще что. Какого-нибудь дурачка у тебя на примете нет? – прожевав, тихо поинтересовался Щербатый. – Ну какого не жалко.
– А никого не жалко! Да! – словно бы что-то вспомнив, юный гопник с азартом ударил себя по коленкам. – Есть один чувачок. Касимовский, но не из коренных, приезжий. Зовут Яшкой. Все ко мне в дружки набивается.
– Подойдет. Сведешь меня с ним. Так, чтобы вроде мы с ним невзначай встретились.
– Сделаю… Что, еще одну бутылку открыть?
– Открывай – смотреть на нее, что ли?
– Слышь, Колян… Ты насчет инспекторши… в натуре?
– Конечно, в натуре. Чего б
– Я?! Да я ни в жисть! Зуб даю!
– Умойся! Умойся, я сказал! Я не к тому, что тебе не верю. Просто… Ну что ты обо мне знаешь? Только кличку да имя… которые я сам же себе и придумал. И здесь меня никто не знает… как и того фраера… Ой, не верю я, что он умаровский! Но дерется хорошо – такой нужен. Так, на всякий пожарный.
После третьей бутылки беседа приняла уж совсем гнусно-порнографический характер – гопники заговорили о девках. Кто, кого, где и сколько раз кряду. Правда, разговаривали недолго, уснули – в комнате послышалось сопенье и храп.
Алексей хотел было покинуть свое убежище, но, по здравому размышлению, решил не рисковать – что-то уж больно беспокойно спал на софе Щербатый. Ворочался, скрипел во сне зубами, ругался. Потом, наконец, встал:
– Эй, Димон! Вставай!
– У-у-у… Чего?
– Вставай, говорю. Реку мне покажешь и лодки. Заодно в магазин сбегаешь, пива купишь.
– Пиво, это хорошо.
Гопники быстро собрались и вышли. Выбравшись из-под софы, протокуратор бросился к окну, увидев за сеткой-рабицей две быстро удаляющиеся фигуры. Ну точно – они! Димон и Щербатый.
Все так же, через окно, Алексей выбрался наружу и, щурясь от солнца, отправился к избе бабки Федотихи.
Никого! Да что ты будешь делать!
– Эй, эй, молодой человек!
Алексей резко обернулся, увидев кричащую от забора женщину лет сорока пяти, с велосипедом и большой кожаной сумкой.
– Вы меня?
– Вас, вас… Если вы к бабке Аграфене, так она только завтра приедет, к пенсии.
– Завтра, значит… – протокуратор улыбнулся и поблагодарил: – Спасибо. А вы-то сами кто будете?
– Почтальонша я!
– Так ведь Ленка…
– И-и-и, милай, вспомнил – Ленка уж полгода как в конторе, за компьютером. Начальница! А я раньше на ферме работала, скотницей, потом в детсаду, теперь вон тут… с биржи направили. Уж до пенсии доработаю. Не слышали, пенсии-то не собираются повышать?
– Не, не слышал.
Распрощавшись со словоохотливой почтальоншей, Алексей немного подумал и, прячась за кустами, снова пробрался к соседской даче. Пошарив на кухне, прихватил с собой пару банок фасоли, остатки принесенной, видимо, гопниками, колбасы и хлеба. Вряд ли те заметят пропажу, не каждый же кусок считали!
На веранде обнаружилась старая клетчатая рубаха, ее молодой человек и надел, вместо своей косоворотки, которую потом бросил в дальних кустах, что росли у самой реки. До завтра времени было вагон.