Царьград. Трилогия
Шрифт:
Солнечный ясный день, почти уже летний, жаркий… Отпустив служебную повозку, Алексей нарочно прошелся пешком по набережной, с наслаждением подставляя разгоряченное лицо свежему морскому ветру. Рядом, пробегая, громко кричали разносчики воды и мальчишки, продававшие жареную рыбу. Тут же, в тени городской стены, расположились торговцы всякой съестной мелочью – лепешками, маринованными оливками, рыбой.
– Купите латук, господин! – одна из торговок вдруг улыбнулась.
Юная рыжеволосая девушка с большими глазами. Девушка казалась знакомой… Ну конечно!
– Анна!!! – бросившись к девчонке, Алексей порывисто схватил ее за руки. – Анна!
– А… Алексей! – Анна сверкнула глазами и испуганно обернулась. – Турки! В городе турки…
И вдруг осеклась… Вот тут же! Словно бы очнулась от
Недоумевающе посмотрела на протопроедра:
– Вы хотели купить латук, господин?
– Латук? Да-да… именно латук.
– Я вам заверну.
– Нет, не надо. Я беру всю корзину.
Алексей с улыбкой отсчитал деньги.
Девушка тоже улыбнулась, показав белые зубки:
– Спасибо вам!
– Тебе спасибо, Аннушка.
– Откуда вы меня знаете?
– Видал… ты ведь частенько здесь торгуешь?
– Да. У моих родственников огород в Галате.
– Удачи тебе, Аннушка.
– И вам! Это хороший латук – вы не пожалеете.
– Надеюсь…
Помахав девчонке рукой, Алексей, насвистывая, отправился домой, к любящей супруге и детям. И не было никакого штурма! Никаких янычар!
Новоявленный протопроедр взглянул в синее бездонное небо и улыбнулся – хорошо!..
Страж империи
Глава 1
1454 г. Константинополь
Он осмелел при нынешнем смятении —
Ведь нету при волненьях правосудия.
Он шел, как ходят полностью уверенные в себе люди, не спеша, однако и не слишком лениво, не как молодые бездельники, а так, как и положено человеку при должности, озабоченному немаленькой тяжестью государственной власти. Длинная верхняя туника из тяжелой парчи со златотканым рисунком в виде фантастических зверей и птиц едва не касалась земли. Если б касалась – это было бы вызывающе модно и более пристало бы какому-нибудь беспечному франту, отпрыску влиятельных и богатых родителей, прожигающему жизнь в изысканно-злачных притонах рынка Артополион. В синем, ярком синем небе пылало уже почти летнее солнце. Май для славного Константинова града – лето. Жаркое, с ярким жгучим солнышком, с плеском теплой морской волны и таким же теплым бризом. И с темными ночами влюбленных, когда таинственные налитые золотым светом звезды отражаются в черных водах бухты Золотой Рог, напоминая гуляющим парочкам о вечности всего сущего и бренности жизни. Да, сейчас уже гуляли парочки… с год назад подступившие было к городу турки были разбиты, однако все еще оставались сильны, зализывали раны, готовя новый поход. Султан Мехмед не уймется – о том знали все! И все же радостно-горделивое чувство, оставшееся после прошлогодней победы, никак не хотело покидать жителей города. Всех. Нет, лучше сказать – почти всех.
Первая неделя мая выдалась просто прекрасной – еще не настала изнуряющая жара, еще не выцвело, играя весенней бирюзой, небо, еще вода в протекающей через весь город речушке Ликус казалась весьма и весьма прохладной. Прохладной, конечно, по местным меркам.
Молодой человек, несомненно, облеченный немаленькой властью, неторопливо – но вместе с тем и не с ленцою – шагал по центральной улице Месы, от площади Феодосия к церкви Апостолов, и, глядя на него, нельзя было бы с точностью утверждать, шел ли он с делом или без дела, в какое-нибудь учреждение или просто вышел пройтись, подышать свежим воздухом, отдыхая от важных государственных дел. На вид чиновнику можно было дать лет двадцать пять… да-да, именно столько, хотя он и хотел казаться старше – столь плотные туники и темные плащи молодежь не носила, предпочитая вещи из легких привозных тканей или, уж на худой конец, из яркого шелка.
Интересно, а какую должность занимал сей благовоспитанный муж? Судя по важности, доместик, патрикий или протопроедр… Нет, нет, конечно! Слишком уж молод, молод! Даже если и влиятельного рода – базилевс все равно не возвысил бы слишком уж молодого парня, хотя, конечно, бывали и исключения, бывали… но крайне редко. Скорее всего молодой человек был тавуллярием – чиновником одного из многочисленных ведомств – «секретов», – чьи присутственные места в изобилии разбросаны на улице Месы.
Элегантный молодой господин в легкой светло-зеленой тунике и модном коротком плаще, стоя у полуприкрытого ставнями окна на втором этаже одного из расположенных вдоль улицы Месы особнячков, усмехнулся каким-то своим мыслям и, покачав головой, обернулся к стоявшему позади него кудрявому парню… очень похожему на того неспешно прогуливающегося прямо напротив дома молодого чиновника – куратора или протокуратора… Ну да – очень и очень похожего: и возраст, и кудри, и… Господи – ну ведь одно лицо! Только этот казался смешливым – ишь, как ловко прятал улыбку, однако никуда не мог деть смешинку в глазах – тот же, на улице, выглядел куда как более серьезным. Ну понятно – при важной должности человек.
– Что-то долго ходит. – Кудрявый подошел ближе к окну. – Может, никто не придет? Что-то почувствовали? Роман Родинка еще тот хитрован.
Стоявший у окна франт улыбнулся, пригладив рукой копну светлых волос. Серые, с некоторой прозеленью глаза его смотрели прямо и строго, однако в их уголках таилась насмешка… нет, не насмешка, а лучше сказать – ирония.
– Думаю, не придут они, – вздохнул кудрявый. – По крайней мере – вряд ли сегодня. А? Что скажете, господин протопроедр?
Протопроедр, вот так-то! Должность ответственная, немалая. А не слишком ли молод для нее этот вот серо-зеленоглазый? Ну сколько ему? Выглядит молодо, очень молодо, пожалуй, даже слишком молодо для такой должности. Ну, вряд ли ему больше тридцати пяти… Сорока не дашь, точно – высок, строен, мускулист, и лицо такое… женщинам нравится… И румянец, и бровь соколиная, стоит только повести – все девки к ногам кинутся… Однако молодой протопроедр серьезен, серьезнее некуда… вот если б только не смешинка в глазах.
– Ладно тебе издеваться, Лука. Мы ж с тобой не на официальном приеме.
– Как бы они нас тут не заметили. – Улыбнувшись, Лука тряхнул кудрями. – Может быть, лучше прикрыть ставни? Как полагаешь, госп… Алексий?
– Полагаю, их лучше совсем распахнуть, – засмеялся протопроедр. – Вряд ли Родинка знает нас в лицо… да даже если и видел когда: здесь столько зевак, в каждом доме, и все сейчас глазеют на улицу, на молодых щеголей, на юных дев, на весь этот променад.
– На что, господин?
– Променад – это франкское слово. Означает – прогулка.
– А… Ой! Смотри, смотри… подходит кто-то. Мальчишка! – несмотря на свое же собственное предупреждение, Лука высунулся в окно и тут же разочарованно свистнул. – Торговец водой. Вон, подает стаканчик…
– Торговец, говоришь? Постой, постой… Взгляни-ка на Леонтия!
Стоявший на улице, почти прямо напротив окна, молодой чиновник, не торопясь, выпил воды, и, вернув мальчишке стакан, почесал левое ухо… Небрежно так почесал, одним жестом.