Царьград. Трилогия
Шрифт:
Невольно полюбовавшись открывающимся видом, Алексей свернул к неприметному двухэтажному домику – одной из многочисленных торговых контор. Прямо за распахнутой настежь дверью, в небольшой приемной, сидел служитель – молодой чернявый парень лет шестнадцати, рядом с ним, слева, виднелась ведущая на второй этаж лестница, на которой, прямо на ступеньках, сидели два дюжих молодца и старательно чистили оружие, один – устрашающих размеров меч, второй – алебарду.
– Что угодно, господин? – служитель зыркнул глазами и тут же радостно заулыбался. – Господи, какие люди! Сам господин протокуратор! Давненько не заглядывали. Может,
– Здравствуй, Фрол, – ухмыльнулся Алексей. – Мелезия здесь?
– А что?
– Срочно бы повидаться.
Фрол растянул губы в улыбке:
– А Епифан вам не нужен?
– Пока нет.
– Так его сейчас и нету, занят. А Мелезия… Прошу наверх, господин! Эй, вы, там, пропустите.
Подобрав оружие, молодцы вежливо посторонились, исподволь осматривая протокуратора цепкими взглядами профессиональных охранников.
Поднявшись по узкой лестнице на второй (точнее сказать – первый, обычный, русский первый этаж здесь, как и везде в Европе, этажом не считался) этаж, Алексей тихонько постучал в обитую железными полосками дверь, судя по комплекции досок, вполне способную выдержать удар какой-нибудь не слишком большой бомбарды.
– Заходите.
Мелезия оставалась все такой же, разве что волосы сильно выгорели, точнее – специально подставлялись солнцу, как того требовала итальянская мода. Этакое вот мелирование. Ничего, кстати, смотрелось вместе с большими шоколадно-карими глазами и смугло-золотистой кожей. Сидя перед зеркалом, девушка старательно выщипывала брови.
– Все хорошеешь! – войдя, улыбнулся гость.
– Ого! – увидев отражение вошедшего в зеркале, Мелезия тоже растянула губы в улыбке. – Давненько тебя не было. Кстати, за предупреждение спасибо. Без тебя бы точно нас надули, как цыгане лошадь.
– Спасибо в стакане не булькает и в кармане не звенит, – чмокнув девушку в щеку, протокуратор уселся рядом, на небольшую софу.
– Вот что мне всегда в тебе нравилось, так это способность сочинять разные странноватые фразы, довольно, кстати, меткие, – засмеявшись, Мелезия потянулась к стоявшему здесь же, на небольшом столике, серебряному кувшину. – Выпьешь вина?
– О как! Уже на серебре кушаем!
– Ну пока только пьем, – девушка ловко разлила густое рубиновое вино в два синего тонкого стекла бокала на высоких изящных ножках.
Алексей щелкнул по стеклу ногтем и ухмыльнулся:
– Контрабандный товар. Скажу загадочным словом – артефакт! Откуда? Флоренция? Генуя? Пиза?
– А если я скажу, что наш?
– Тогда еще хуже – а где же клеймо? – протокуратор поднял бокал над головой и прищурился. – А нету клейма-то! Ну молодцы, ловко подделывать научились.
– Да эти бокалы ничуть не хуже тех, что делают в императорских мастерских! – Мелезия возмущенно сверкнула глазищами. – А может, даже и лучше!
– Где только таких мастеров находите?
– Места надо знать… Так ты за этим и пришел? Выспросить насчет мастеров? – оглянувшись на дверь, девчонка сурово сдвинула брови. – Так знай – ничего не скажу, хоть пытай! Да, ты оказал нам покровительство, но все имеет предел.
– Ох, Мелезия, – Алексей громко расхохотался. – Красивая ты девка! И вдобавок – умная да хитрая, ну прямо лиса. Не беспокойся, ничего я у тебя пытать не буду… Хотя… Привязал бы сейчас тебя к ложу, стащил платье, эх…
– Знаешь, я бы тоже не против, –
Протокуратор не стал строить из себя бессребреника, в конце концов, он не так уж и мало делал для всей этой компании – Мелезии, Епифана и оказывавшего им покровительство Владоса Костадиноса, рыжего афериста, негоцианта, пройдохи… и давнего своего друга.
– Двадцать дукатов, – пересчитав деньги, Алексей убрал их в кошель. – Неплохо.
– Ты же знаешь, мы умеем быть щедрыми. Так что, в расчете?
– Почти…
– Почти? – Мелезия оторвалась от зеркала, удивленно застыв с медными щипчиками в руках. – Что-то это на тебя не похоже. Мало? Ну извини, добавим.
– Нет, не в деньгах дело, – гость покачал головой. – Нужна твоя консультация… как бывшей актрисы. Поможешь? С переодеваниями, жестами, мимикой.
– Ах, это? Ну так бы сразу и сказал! – девушка с видимым облегчением расхохоталась. – Опять куда-то собрался? Не спрашиваю – куда и зачем. Скажи лишь одно, что там будет за общество?
– Самое высшее, – мягко улыбнулся гость.
Ближе к вечеру снующие около ипподрома люди могли наблюдать некоего расфуфыренного франта верхом на сером, в яблоках, коне. Загнутые длинноносые башмаки, узкие штаны-шоссы, одна штанина желтая, в красную полоску, другая – зеленая, с черными квадратиками, на груди бархатной темно-голубой куртки – вамса – герб – лилия с единорогом – на шее, как и положено, толстая золотая цепь – жазеран – алый, ниспадающий небрежными складками плащ с золотыми нормандскими львами, усыпанные драгоценными перстнями пальцы, черные, тщательно завитые кудри, бритое надменное лицо, берет с длинным павлиньим пером, на поясе – короткий меч в золоченых ножнах. Экий вальяжный господин, по всей видимости – иностранец. Сей господин явно кого-то ждал, ибо спешился напротив церкви Святой Ирины и, глазея по сторонам, время от времени с нетерпением поглядывал на быстро синеющее небо.
– Тебя и не узнать, Алексей! – наконец подъехали к нему двое точно таких же франтов, правда вот кони у них были явно похуже. Постояли, посмеялись, о чем-то поговорили… Дождались четвертого… И – вжик! Унеслись, ускакали, словно бы их здесь и не было.
Проводника Алексей не знал, тот явно не принадлежал к высшему обществу, хотя и одет был на европейский манер, с претензией, в узкие панталоны и куцую курточку. И все же, и все же. Манера держаться, взгляд, жесты – все выдавало в незнакомце всего лишь слугу, пусть даже и облеченного высоким доверием своего таинственного хозяина.
Ехали долго, наверное с час, пока совсем не стемнело, причем Алексей прекрасно видел, что провожатый водит их по одному и тому же месту – в районе венецианского квартала. Видать, выжидал время до темноты. А потом поворотил коня к какому-то отдельно стоявшему особняку, не столь уж и большому, остановил коня, оглянулся:
– Нам сюда, господа. Прошу!
Дворик оказался так себе, бедноватый, да и дом при ближайшем рассмотрении – облупленным и старым, это было видно даже в призрачном свете луны. Как-то не очень вязался он с высшим обществом.