Царица амазонок
Шрифт:
Настало время прощаться. Обняв всех по очереди, Мирина подошла к госпоже Отрере, не в силах выразить свои чувства словами.
– Плакать совершенно незачем, – сказала Отрера, посмеиваясь. – Потому что я уверена: мы скоро снова увидимся. Ты поймешь, что в северных землях нечего делать, и присоединишься к нам еще до того, как малыш появится на свет.
Мирина застыла, отшатнувшись:
– Не понимаю…
Госпожа Отрера улыбнулась и поцеловала ее в лоб:
– Я, может быть, и не знаю мужчин, зато я знаю женщин. Ты несешь в себе нечто куда более драгоценное, чем сокровище царя Приама. Ты
Стоя на корме, Мирина видела, как весь ее мир и большинство тех людей, которых она знала, уменьшаются с каждым взмахом весел, пока наконец не осталось ничего, кроме знания, что ее сестры по-прежнему там, что они ждут, когда судно вернется за ними.
И все же ее печаль притупляла растерянность, возникшая после прощальных слов госпожи Отреры. Могло ли это быть правдой? Неужели внутри ее выжила маленькая частица Париса? Мирина почти не смела надеяться, что это так, ведь если бы она узнала, что это неправда, она потеряла бы Париса еще раз.
Отогнав наконец эти мысли, Мирина посмотрела на свое запястье, где прежде красовался браслет с головой шакала. Когда она отдала браслет Елене – бедной Елене, родившейся под несчастливой звездой, – она и вообразить не могла, что захочет вернуть его обратно, но вот теперь она ощущала отсутствие его утешающего прикосновения. После всего, что с ней случилось, она жаждала прощения – прощения за любовь к Парису, за то, что бросила сестер, за то, что приносила с собой горе, куда бы ни пришла. Мирина не знала, к кому бы ей обратиться с такой просьбой. К богине Луны? Едва ли. Даже сами шакалы, можно было не сомневаться, давным-давно утратили всю свою преданность прежней хозяйке.
Нет, думала Мирина, ей следует искать прощения в себе самой и в ее десяти преданных подругах. Они должны заново утвердить союз сестер в новых условиях и обстоятельствах. Как только они надежно устроятся где-нибудь, они сядут и обсудят все как следует, и, может быть, если Мирине повезет, они даже найдут хорошего медника, который сумеет сделать для нее новый браслет.
Громкая команда прервала ее размышления. Тот мужчина, на чьем судне они находились, – дикарь, казавшийся веселым и спокойным, когда они разговаривали с ним на берегу, – расхаживал взад-вперед по палубе со своей гигантской дубинкой, торопя гребцов с таким видом, будто мог без малейших сомнений в любое мгновение раскроить череп какому-нибудь лентяю.
– Не доверяю я ему, – пробормотала Питана, подходя поближе к Мирине. – У него теперь такой жесткий и расчетливый взгляд… Я даже думаю, не следует ли нам попросить его повернуть обратно…
Мирина немного подумала:
– Госпожа Отрера не так уж наивна. И я уверена, ее дочери могут постоять за себя. Если бы ты видела то, что видела я в тот день на реке Скамандр, ты бы согласилась со мной. Они точно так же умеют убивать, как и мужчины.
И все же, когда они уже благополучно пересекли пролив и пристали к северному берегу, Мирина остановилась на песке, желая обменяться прощальным словечком с их вооруженным дубиной капитаном. Изображая восхищение, она спросила:
– Как случилось, что мужчина вроде тебя оказался в таких далеких краях?
Здоровяк пожал плечами:
– Да так, убил кое-кого. Вот и решил,
Мирина улыбнулась, старательно скрывая тревогу:
– И кто это был?
Мужчина через разделявшее их узкое пространство воды внимательно посмотрел на Мирину, прищурившись:
– Один человек, на которого я работал. Чистил его конюшни. Вот уж где было дерьма! А он мне не заплатил. Ну я и выбил ему зубы. К несчастью, они провалились прямо ему в мозги. А может… может, они там и были, когда я его ударил. – Мужчина захохотал и огляделся по сторонам, проверяя, смеются ли гребцы вместе с ним.
– Отлично, – кивнула Мирина, поправляя топор на своем поясе. – Ты уж расскажи эту историю моим подругам на той стороне. Им понравится. Ну а перед тем, как мы расстанемся, – она протянула здоровяку руку, – скажи мне свое имя, а я скажу тебе мое.
Мужчина недоверчиво посмотрел на Мирину:
– Тебе нужно мое имя? Зачем? Ты что, собираешься донести на меня? И я, и все мы… – Он сделал широкий жест в сторону берега. – Мы не ищем никаких проблем. Мы просто… на время отошли в сторонку. – Наконец он пожал руку Мирине. – Ладно, так и быть. Меня зовут Геракл.
Мирина кивнула:
– У нас с тобой много общего, Геракл. Мы оба убийцы и все равно жаждем мира. Но позволь дать тебе один совет: не трогай моих сестер. Мы – амазонки, мы убиваем мужчин. Только слабоумный может попытать счастья с нами.
– Убийцы мужчин? – Геракл глянул на Мирину с кривой улыбкой. – Повтори-ка еще раз, и мы можем подвергнуть тебя испытанию.
Мирина очень остро ощутила внезапный всплеск энергии среди гребцов. Она увидела, как мужчины уставились на нее с откровенной алчностью, подталкивая друг друга локтями и кивая.
– Хочешь меня испытать? – спросила Мирина, повышая голос. – Видишь вон ту птицу?
Она показала на чайку, усевшуюся на мачту какого-то судна.
И тут же, не добавив ни слова, выхватила свой лук и послала стрелу с такой скоростью и точностью, что птица и пискнуть не успела, как уже свалилась с мачты и шлепнулась на песок, пронзенная насквозь.
– Мы – амазонки, – повторила Мирина, на этот раз более твердо, пока мужчины, разинув рты, недоверчиво таращились на мертвую птицу. – Убийцы зверей и мужчин. Мы дикие, мы живем в диких местах. Свобода течет в наших венах, и сама смерть шепчет угрозы с концов наших стрел. Мы ничего не боимся; страх бежит от нас. Попробуй остановить нас, и ты ощутишь нашу ярость.
С этими словами Мирина повернулась и пошла прочь от мужчин, через песок в высокую траву, пока наконец на виду не остался лишь кончик ее лука.
Когда Геракл и гребцы опомнились, Мирина уже исчезла из виду.
Часть V
Затмение
Глава 35
Хорошо известно, что народы в Германии не живут в городах и даже не терпят, чтобы их жилища примыкали вплотную друг к другу. Селятся же германцы каждый отдельно и сам по себе, где кому приглянулся родник, поляна или дубрава.