Царица царей
Шрифт:
И ему нельзя было использовать имя Клеопатры, поэтому он назвал ее «вдовой». Также Николай избегал прямого упоминания об Августе и ссылался на него неявно.
«И падет безжалостный гнев на латинян. Трое погубят Рим по воле достойной жалости судьбы. И погибнут все люди вместе со своими домами, когда с неба обрушится огненный водопад».
Трое и око Ра. Он имел в виду императора, Марка Антония и Агриппу, хотя вполне мог добавить к их числу и себя. Сохмет, огненная богиня мщения, мчащаяся по небосклону. И они погибнут исключительно по собственной вине. Антоний вынудил Клеопатру продать
Николай мысленно перебирая различные варианты. Где-то в книгах, которые он читал, таился ответ.
Бессмертных убивали и прежде. Существовало много мифов на этот счет. Геракл отрубил мечом сорок девять голов своего врага, Гидры. Затем прижег раны огнем, чтобы не дать отрасти новым. Он закопал голову яростной бессмертной на дороге в Лерну и положил сверху каменный валун. Яд сочился во тьму, но Гидра теперь жила лишь в Аиде, уже не появляясь на земле.
И ученого почти осенило. Он сжал виски руками, пытаясь найти связь. Небольшой фрагмент из прочитанного в библиотеке Вергилия. Какой-то из подвигов Геракла. Яд…
Николай взглянул на свою работу и обнаружил, что неосторожно подписал пророчество собственным именем. Он выругался, бросив свиток на пол. Придется начать заново.
Он вновь глубоко задумался. В конце концов из глубин его разума всплыла та самая, единственная мысль.
Он понял, как победить царицу. Бессмертие против бессмертия. Хаос против хаоса. Только так.
5
— Царица жива! — перешептывались горожане. — Клеопатра воскресла из мертвых, чтобы убить императора!
Именно так говорилось в свитках. Во вновь опубликованном собрании пророчеств сообщалось, что падение Рима неминуемо. Узница восстала из своего заключения, а гнев Августа уничтожит все сущее.
— Вдовствовать не суждено тебе, — процитировал текст сидевший у костра на берегу Черного моря центурион. Один из молодых легионеров рассмеялся.
— Клеопатра — шлюха, которая легла в постель с нашим правителем после того, как ее муж покончил с собой, — заявил он. — Она хотела купить свободу для Египта. Августу тоже нравятся покоренные женщины, как и покойному Цезарю. Я был в Александрии и охранял царицу в ее личных покоях.
— И каким же образом? — фыркнул его приятель. — На коленях?
— Наоборот, она стояла на коленях, — хвастливо заявил первый.
Центурион раздраженно взглянул на подчиненных.
— Это — древние пророчества, данные богами. Имейте хоть каплю уважения. Слушайте: «Но ложе разделишь ты с воинственным львом, который людей пожирает. Будешь ты счастлива и в мире известна — та, кто в сердце своем одно бесстыдство имела».
— Ну и что? — протянул легионер, чувствуя, как ему становится не по себе.
— Клеопатра больше не смертная женщина, если вообще таковой была. Говорят, будто она ведьма и подчинила себе Марка Антония с помощью магии.
Присутствующие начертали в воздухе знак против колдовства. Антоний, бывший идол, кумир, предал их. Вероятно, они до сих пор хотели верить своему ныне умершему полководцу. Ну а император… Их бы не удивило, если бы Август, который трусливо сбегал с
Центурион дочитал пророчество до конца.
— «И почести ей воздадут у гроба, который еще при жизни построил умелец искусный. Многие здесь соберутся твою кончину оплакать. Царь на могиле твоей притворно стенает, зная, что в царство мертвых тебя он отправил живую. Будешь души лишена ты, однако сосудом для чего-то бессмертного станешь. И гнев твой будет по-прежнему страшен. И царские падут города — так за обиды твои сотворишь ты отмщенье».
Он мрачно отложил свиток.
— В Александрии я был с Августом в мавзолее. Тела царицы там не оказалось, хотя за три дня до этого мы принесли Клеопатру на погребальный костер и приковали цепями. Мы решили, что труп похитили, но император побледнел как смерть. Пророчество гласит, что она жива, и Август пробудил ее гнев… Все верно.
— Там нет ничего такого, — прервал молодой солдат.
— «И царские падут города», — процитировал центурион. — Слышали про эпидемию в империи? Она повсюду, кроме Рима. Царица приберегла столицу напоследок.
Легионеры, протрезвев, уставились в костер.
— Возможно, в Риме случится кое-что похуже, — заметил легионер, который раньше охранял Клеопатру.
Оракулы найденных текстов подразумевали, что возвращение республики спасет Рим. По стране пошли пересуды. Вскоре посланники сенаторов отправились в дальние легионы. Римские политики просили войска Августа поддержать их. А слухи о злодеяниях императора уже распространились, проникая и в крупные порты, и в глухие селения.
Новые пророчества сивилл сделали свое дело.
Начала подниматься армия, состоявшая из легионов, когда-то преданных Антонию. В ее состав входили и те, кем командовали союзники сенаторов-отступников.
6
Август находился у себя в покоях. Он смотрел в окно и не мог отвести взгляда от странного сияния, остававшегося на темном горизонте. Небо испещряли следы падающих звезд. Душа императора наполнилась беспричинным ужасом. Он слишком долго не спал. Марк Агриппа держался особняком еще с времени битвы в Большом Цирке. Единственную компанию Августу составляла жрица.
Хризата применяла связывающие заклинания, которые могли послужить для удержания царицы в ее власти. Однако, как она объяснила, в данный момент надежнее всего хранить шкатулку под охраной стражи, в серебряной комнате императорского дворца.
Август доверял Хризате, хотя и не полностью. По коридору распространился густой дым. Жрица поцеловала императора. Волосы ее пахли горящим бальзамом и сырой землей, медом и корицей. Запах напоминал ему египетские гробницы.
Август убеждал себя, что они победили, но мучился от бессонницы. Он думал о Клеопатре, которая извивалась в ларце словно змея, и об Антонии, глаза которого пылали точно угли. Каждую ночь он безучастно таращился на расписной потолок и боялся. Чего? Наверное, золотисто-огненного шара, который появился в небе. Или грохота, который еще сотрясал Рим. Слуги говорили, будто это гром, но Август знал, что они ошибаются.