Царица царей
Шрифт:
Откинув полог кровати, Селена увидела только шелковое покрывало. Она коснулась вмятины в том месте, где еще недавно лежала старшая подруга. Ложе сохранило тепло Хризаты. Селена приблизилась к столу, на котором прыгали птицы.
Там же стоял серебряный ларец. Селена сразу его узнала. Исида и Дионис, боги ее родителей.
Девочка провела пальцами по рельефной поверхности, погладила выбитые в серебре изображения. Хризата заключила внутрь ее мать, и оттуда же появился отец, поклонившийся Риму. А сейчас она не была ничьей
Подсунув ногти под крышку шкатулки, Селена попыталась ее открыть.
— Царевна, — послышался удивленный голос Хризаты.
Девочка быстро спрятала ларчик за спину.
— Не могу заснуть, — солгала она. — Они чирикали целую ночь.
Она показала на птиц, но те мгновенно превратились в цветы, осыпавшись с потолка на ковер. Поймав мягкий розовый лепесток, Селена растерла его в ладонях. Запах роз чувствовался повсюду. Лепестки продолжали падать, пока не покрыли ее ступни.
— Не следует трогать чужие вещи, — заявила жрица.
— Я просто хотела посмотреть, — ответила девочка.
— Дай его мне, — сказала Хризата.
Селена продолжала крепко сжимать ларец. Она не выпускала его, даже идя навстречу Хризате и буквально купаясь в сиянии жрицы.
Взгляд колдуньи светился любовью — как у Клеопатры и у Марка Антония. Селена чувствовала, как он влечет ее к себе. Однако находка оставалась при ней.
— Ты должна раздеться для обряда, — произнесла жрица. Селена послушалась. Она размотала даже льняную ленту вокруг груди, крутясь на месте, пока Хризата держала конец ткани.
Потом расстегнула заколку, удерживавшую на плече сорочку.
Где-то в глубинах ее сознания возникла мысль, что родители могли бы и уберечь ее от подобного. Она стояла обнаженная перед жрицей, а ларец был в ее власти. Вот возьмет и бросит его в огонь, и тогда они погибнут. Их и так считают мертвыми.
Она вспомнила мать, кружившуюся на арене посреди пламени. Отец звал ее по имени, покачиваясь в воздухе призрачной тенью.
Где-то пели птицы. Если в сердце Селены и таилась мучительная разрывающая боль, она могла забыть о ней. И она вдохнула аромат благовоний, которыми ее умащала Хризата. Она чувствовала какой-то горький запах. А лепестки уже доходили ей до бедер, мягко кружась вокруг тела девочки.
Они слегка обжигали кожу, но она была им даже благодарна. Она прямо-таки тонула в их ворохе. Хризата сняла кольцо с опалом и надела перстень на левую руку Селены. Камень переливался тысячей разных оттенков.
Сверкал и нож, который жрица достала из складок одежды. Металлическое лезвие венчала рукоятка в виде песьей головы. Селена зачарованно уставилась на него.
Ничего совершеннее она еще не видела.
13
Антоний и Клеопатра подошли к развилке, от которой вели дороги к обителям благословенных душ Элизиума и вопящих мучеников Тартара. Здесь же находилась
— Ты не передумала? — спросил он.
— Мы на месте, — произнесла она.
— Да. Приготовься.
Секунду поколебавшись, он толкнул дверь. В темноте за ней не было слышно ни звука, кроме странного шипения.
— Не останавливайся! — крикнул Антоний, но их уже почуяли. Кто-то коснулся лодыжек Клеопатры, и внезапно ее осенило. Марк Антоний вытащил меч.
— Когда я скажу — беги. Вход в тронный зал — напротив.
А бесконечное тело шуршало и извивалось. Казалось, оно заняло все пространство.
— Змея, — прошептала Клеопатра.
— Уже нет, — ответил муж. — Тень.
Рептилия метнулась к ее лицу, и Антоний, вскрикнув, нанес удар. Клинок рассек призрачную плоть, не причинив ей вреда. Клеопатра видела лишь глаза — сотни сверкающих во тьме огоньков.
— Отруби одну голову, и вырастут две другие, — пробормотала она. — Гидра.
— Она умирала сотни раз, — сообщил Антоний. — И потом отправлялась в Аид. Теперь здесь пребывают все ее мертвые сущности, охраняя главные врата. Лишь одна из голов бессмертна и до сих пор жива.
Он принялся отбиваться от очередной атаки Гидры. Клеопатра приготовилась бежать, но что-то изменилось.
Чудовище не было змеей.
— Стой! — вскрикнула царица.
Во мраке возникла Селена — розовощекая, с яркими глазами. Ее девочка. Клеопатра шагнула вперед, и в тот же миг Антоний взмахнул клинком и оставил на лице дочери глубокую рану.
Клеопатра вырвала меч у мужа.
— Как ты смеешь…
Девочка широко раскрыла рот, и Клеопатра бросилась к ребенку.
Селена зашипела.
Антоний с грустью наблюдал за царицей. Кожа его стала прозрачной. Сквозь сердце можно было разглядеть стену.
— Нам нужно пробраться мимо этой твари, — заявил он, протягивая руку к мечу. Клеопатра обнаружила, что не в силах выпустить оружие.
Позади раздалось фырканье. Клеопатра оглянулась, пытаясь определить, где затаилась Гидра, и оцепенела. Перед ней возвышались два Антония.
— Не доверяй ему, — сказал первый.
— Не слушай его, — возразил второй.
Меч пока был при ней. Кольца Гидры скользили по бедрам. Казалось, зло пропитало башню насквозь. Двое мужей Клеопатры умоляюще смотрели на нее.
— Иди за мной, — вымолвил один, но она не шевелилась. — Ты знаешь меня. Я — твой.
— Как это говорится? — шепнула она. Наверняка он — настоящий. Его лицо было преисполнено любви.
— Te teneo, — произнес другой.
Фальшивый Антоний метнулся вперед, оскалив истекающие ядом клыки. Он примерялся, чтобы вцепиться в горло врага. Клеопатра кинулась к змее. На ладонь упала обжигающая капля, и она судорожно вздохнула. Пальцы Клеопатры будто вспыхнули неугасимым пламенем, подобно факелам.