Царица Теней: возвращение Персефоны
Шрифт:
— Однажды ты обрела силу, принёсшую тебе славу, — сказала одна из них, обращаясь к Гекате.
— Однажды, ты дала обещание прийти на помощь, дочь Перса, — вторила другая.
— Время пришло, — сказали они, одновременно протягивая руки, — явись же нам, сестра, явись и будь с нами, такова воля богинь Судьбы. Такова воля Мойр.
Геката хватала ртом воздух, но чем дальше говорили Безликие Сёстры, тем спокойнее она становилась. В конце концов, Геката выпрямилась и уверенно шагнула к белому тополю. Харон невольно потянулся за ней, но шорох птичьих
— Ты не видел Гекату? — едва коснувшись земли, спросил тот. Гермес был чем-то обеспокоен и не скрывал этого.
— Так она... — Харон повёл рукой в сторону Гекаты, но, заметив вопросительный взгляд Гермеса, понял, что её больше нет. У белого тополя действительно было пусто: ни Гекаты, ни силуэтов из пыльцы. — Она ушла, — словно смирившись, сказал он, — и ты не можешь последовать за ней.
Лицо Гермеса побледнело, а губы задрожали, когда его взгляд упал на трепещущее дерево.
— Богини Судьбы? Белый тополь ожил, и это значит...
Харон кивнул.
— ... скипетр отреагировал на прикосновение Гестии, и очередное пророчество вступило в силу.
— Проще говоря, Персефона встретилась с Гестией... — ни жестом, ни взглядом Гермес не показал, что на самом деле чувствует, но Харона было сложно обмануть.
— Ваши с Гекатой пути расходятся здесь, — сказал он, — новая же встреча будет полностью зависеть от исхода грядущих событий.
Гермес сделал несколько шагов в сторону, оставляя на земле отпечатки искусной подошвы своих крылатых кед.
— Всё это... — проговорил он. — Я ведь шёл сказать ей, что Танатос ранен и без сознания, а Макария и Афродита пропали. Никто не знает, что произошло, только Геката могла бы... — он прикрыл глаза. — Что нам делать? Если царство Теней не устоит, на Земле не будет смысла бороться.
— Оно устоит, — заверил Харон, вознося благодарность Ананке за то, что позволила ему надеть капюшон и маску задолго до этой новости и скрыть истинные эмоции. — Уход Гекаты к Безликим Сёстрам скорее благо. Ей суждено помочь им, и, возможно, именно там она будет в большей безопасности, чем здесь... — он успокаивал Гермеса, но сам понимал, как странно и неправдоподобно звучат эти слова.
Гермес не слушал. Всё его существо выражало великую скорбь — Геката ушла, забрав опору, которая всё это время поддерживала его, позволяла ему быть жизнерадостным и весёлым, несмотря ни на что. Она ушла, и всё остальное утратило свою важность и значимость. И даже свет, окружавший его, померк.
— Крепись, — не задумываясь о последствиях, Харон сделал шаг к Гермесу и положил руку на плечо, — и делай, что должен. Забудем предрассудки и вражду прежних лет, объединим усилия. Олимп, Океан, царство Теней... теперь мы на одной стороне.
Сердце Гермеса разрывалось на части, изнывало от боли и беспокойства, но он должен был продолжать идти вперёд, отнести Гефесту информацию, сделать всё, чтобы уход Гекаты был ненапрасным, чтобы в будущем снова увидеть её.
— Забудем и сделаем, что должны, — в ответном
— Как? — удивился Харон, первым убирая руку. — Если ни тебя, ни Гекаты здесь нет, мне останется только покинуть свой пост и...
— Сон, — перебил Гермес. — Пусть Гипнос передаст мне это во сне.
Харон бросил задумчивый взгляд на тополь.
— Да будет так.
***
Кровь стучала в висках, заглушая остальные звуки, которые именно сейчас были так важны, тяжёлое дыхание поднимало грудь, никак не желая успокаиваться, голова раскалывалась. Лина сидела в густом лесу, прижимаясь к стволу высокой ели, и пыталась расслышать в шорохах и скрипах шаги идущих по следу охотников Ареса. Именно охотников. Благородные воины не загоняли врага как дичь, они сражались открыто, не нападали толпой...
... Гефест предупреждал Лину об опасности, о непредсказуемости врага, и Лина честно соблюдала осторожность, но на Лемносе оказалось спокойно: никто не преследовал её, никто не нападал. После встречи с Гестией она собиралась переместиться в Афины — в первый из двух городов под защитой наследников богини мудрости — и только после этого отправляться к Аиду. Лина так и сделала, смешалась с толпой на площади, скрыв ауру, и пошла, не поднимая головы, к предполагаемой точке перемещения, когда десять невидимых божественных стрел рассекли воздух у её плеч, чудом миновав смертных. Смертных! Лине хватило доли секунды, чтобы понять весь масштаб трагедии: если охотников не беспокоит запрет на сражения в мире смертных, значит, им незачем церемониться с полубогами-защитниками, которые непременно явятся на проявление чужой силы. Невинные жертвы и возможная бойня — вот, что случиться, если Лина не покинет город. Выбора не осталось...
...Стемнело. Лина соединила ладони и направила божественные силы на восстановление, ощущая, как ноют царапины и порезы, но не они беспокоили её, а их медленное заживление. Так не должно быть, её новый статус предполагал, что оружие полубогов не нанесёт ей серьёзных ран. Она накинула капюшон и закрыла глаза, желая успокоиться, собраться с мыслями и понять, что делать дальше. Но вместо этого вспомнила прощальный разговор с Гестией...
...«Персефона», — голос богини в воспоминаниях заставил Лину на время забыть о преследовании.
— Персефона, — они стояли у края божественной защиты дома Гестии на тропе над морем. Гестия собиралась к Посейдону, Лина отправлялась в Афины. Они провели вдвоём несколько часов и теперь прощались, будто старые подруги. Гестия умела расположить к себе, — из твоего рассказа я поняла, что должна объяснить тебе некоторые вещи, — она улыбнулась, — или напомнить.
— Я всё ещё не чувствую себя готовой. Это безумие, — Лина посмотрела на неспокойное море, на чаек, круживших над волнами, и повторила шёпотом, — это безумие.