Царица Теней: возвращение Персефоны
Шрифт:
Лина отпустила сестру.
— Это всё объясняет... — задумчиво проговорила она. — А ты откуда знаешь?
Асклаф пожал плечами.
— Для изначальных богов характерно повторение старых приёмов... — он помялся, — Вообще-то, я здесь по просьбе Владыки. Он просил вас встретиться с гостем, сыном Гефеста, как только вы закончите свои дела.
Лина сразу догадалась, о каком сыне Гефеста речь, схватила Лану за запястье и проговорила.
— Это твой шанс. Идём, поговорим с ним...
— Макс здесь? Погоди! — Лана попыталась отбиться от сестры. —
— Можешь. Ты же решила всё забыть, почему бы не встретиться с ним в последний раз? Не объясниться?
— Нет, я обманула его. Он не виноват в том, что у него не было ответных чувств. — Лана отдёрнула руку. — Нет! — от резкого движения белая лента развязалась, окрасилась в алый и легко опустилась на пол. Взгляд Ланы на миг расфокусировался, она вздохнула и посмотрела на Лину уже по-другому. Её недовольство, причин которого она больше не понимала, заставило её поклониться и уйти, растворившись в воздухе серебристым сиянием.
Лина обратилась к Макарии, но та отрицательно покачала головой.
— Мы только навредим ей, моя царица... против её воли я не могу, — она подняла ленту и ахнула. — Забыла... нужно ей это оставить. Моя царица...
— Иди, — Лина кивнула ей, — спасибо тебе... за всё.
Макария улыбнулась и ушла, оставляя после себя серебристое марево. Асклаф потрогал мерцающие пылинки, оседающие на пол, и спросил:
— Царица, мне передать что-нибудь Владыке?
— Да... да, — ответила Лина после долгой паузы и сделала три глубоких вздоха. — Скажи, что ему не о чем волноваться. Я встречусь с гостем.
***
Гермес откашлялся и медленно повернулся к Гекате, небрежным движением указывая на Аида.
— Скажи, что он спятил, дорогая...
Геката прикрыла лицо рукой. Два других её воплощения отделились от неё, ушли к противоположным полкам со свитками и встали ко всем спиной в той же самой позе.
— Гермес прав, Аид. То, что ты собираешься сделать, безумие! — сказала она. — Ты сам утверждаешь, что мир не может остаться без одного из Владык, а потом говоришь такое...
— Я же сказал, что не собираюсь умирать, но и не могу позволить ей снова меня оставить. Я должен раз и навсегда положить этому конец. А если Судьба не сжалится, и кому-то из нас придётся умереть, пусть это буду я.
Гермес громко цокнул.
— Это самая ужасная шутка, Владыка Аид. Самая кошмарная из всех! — он расстегнул молнии карманов спортивной курки и спрятал руки. — Посейдон...
— ... должен меня понять.
— О, конечно, он поймёт, это же идеальный план! Что вообще может пойти не так? Пфф! — высказался Гермес и добавил совершенно серьёзно. — Если ты погибнешь, всё станет только хуже!
— Тебе бы за отца переживать, а не за меня, Вестник! — Аид отвернулся и прошёл вдоль стеллажей в сторону, подальше от пылающей ауры Гермеса. — Всё получится. Меня очень сложно убить.
Геката вернулась в единое целое. Она всегда разделялась, чтобы подумать, и, раз она стала собой, что-то в её мудрой
— Давайте не будем ссориться. Гермес, прояви уважение. Аид... Владыка, я всегда и во многом поддерживала тебя, но сейчас даже я должна признать, что твоё решение слишком самонадеянно. Этот шаг, конечно, можно сделать, но только в крайнем, исключительно крайнем случае. Не так. Не теперь.
— Вот именно, — поддержал её Гермес. — Мы почти уговорили Зевса собрать Совет Триединства. Встреться с братьями, поищи другие пути решений.
— Почти... ключевое слово, — бросил Аид.
— Он согласится, — заверил Гермес. — или мы найдём иной выход. Почему нам обязательно надо кем-то жертвовать? Почему, Тартар тебя задери, жертвовать всегда должен ты?
Геката как-то странно посмотрела на супруга — с глубоким уважением и нежностью, будто из его уст никогда прежде не вырывалось ничего серьёзнее глупой подростковой чуши.
— Отсрочка ничего не изменит, — со вздохом возразил Аид, — этому суждено случиться...
— Даже если суждено, нужно использовать все возможности этого избежать. Обещаю тебе, — сказал Гермес, — нет. Не обещаю, клянусь, что помогу тебе, несмотря ни на что, если всё пойдёт не по плану, если иного выхода у тебя не будет, но пока он есть... пожалуйста...
— Выход есть, Аид, — перебила Геката. — Я понимаю, шанс на успех в твоём замысле велик, но что если не получится? Ты подумал о Персефоне? Что она почувствует? Как ей будет найти тебя и снова утратить, возможно, навсегда? Аид, во имя всех тайн, что я хранила ради тебя веками, прислушайся...
— Тайны? — заинтересовался Гермес.
— Конечно, — Геката подмигнула ему, — не может же Аид хранить все свои секреты в одном мешочке, тем более в том, который постоянно болтается на шее Зевса.
— Ой, да брось. Если б ко мне не было доверия, я бы сейчас тут не стоял, — он склонил голову под тёмным взглядом Аида и ухмыльнулся. — Хватит вам, мне можно доверять. Я уже понял всё про твою дочь, Владыка...
Аид повёл головой, Геката ахнула.
— Откуда ты знаешь?
Их испуганные лица здорово его развеселили, и Гермес не сдержал смех.
— Да что вы такие мрачные, будто в загробном мире живёте. Аид тогда в темнице сказал... — он настроился и продекламировал, — «скажи богине блаженной смерти... она наследница»...
Аид выдохнул, Геката поджала губы.
— Придурок! Вы оба, как дети! Аид, пожалуйста, не совершай необдуманных поступков... Гермес... — она не нашла слов и просто махнула рукой.
Тёмный взгляд Аида встретился со взглядом Гекаты в битве уверенности, здравомыслия, эмоций и боли. Аид отвернулся первым.
— Этот разговор останется между нами. Гермес, — Аид не сомневался в том, что собирается сказать, — ты прав, моё доверие к тебе безгранично. Ты не принадлежишь к богам царства Теней и волен не выполнить мой приказ, но я верю, что выполнишь, потому что, как ни странно это осознавать, ты считаешь меня другом.