Царские сокровища, или Любовь безумная
Шрифт:
– Я Керенского с его недоумками люто ненавижу, так как они – погубители России. Я монархист и этого нигде не скрываю.
Соколов охотно согласился:
– Нашему народу нужна крепкая власть, власть царя. Причем этот царь должен быть грозным, владыкой всех пространств и всего живого. А слюнтяев, демократов, интернационалистов, кокаинистов, гомосексуалистов и прочую рвань наш народ не приемлет. Уж так устроен русский человек: ты его вначале напугай, а уж потом окажи ему милость, не казни. Он должен чувствовать твою волю, твою власть. Тогда человек в тебя поверит, восхитится твоей силой, пойдет за тобой, куда прикажешь, –
Носов горячо продолжал:
– Я добивался только одного – порядка во всем. Работать фельдъегерем без должной дисциплины – все равно что фармацевту лекарства составлять с завязанными глазами. Мой корпус был хорошо отлаженным механизмом. Но пришло к власти Временное правительство, и начались беды: у нас были три авто, два отобрали вовсе, а для третьего с трудом выбиваем бензин, порой хожу на поклон к самому Керенскому. Денежное довольствие сделали нищенским, семьи кормить не на что, а у меня двое, простите, маленьких детишек. На что жить? С кистенем на дорогу выходить? Штат сократили втрое, вот и приходится дежурить ежедневно по двенадцать – пятнадцать часов. Но главное, что меня возмущает, – Керенский смеет упрекать нас, – и голосом Верховного главнокомандующего выкрикнул: – «В трудный час, когда родина собирает последние силы для решающего удара, вы, фельдъегери, от фронта прячетесь!»
Соколов рассмеялся:
– Похоже!
– Порой я забавляю своих знакомых, речи произношу голосом а-ля Керенский, все со смеху умирают, говорят: не отличить от оригинала.
– У вас талант!
– Я целый год под командой генерала Краснова провоевал, Георгием награжден, сам государь вручал, тяжело ранен – у меня осколок в спине застрял, – а Керенский…
Соколов решил наконец прервать этот страстный монолог:
– Александр Дмитриевич, пока что передо мной задача стоит скромная: мне надо с глазу на глаз пообщаться с государем.
Лицо Носова вытянулось от удивления.
– Во-от оно что! «Скромная»! Легко сказать… Мне Горький по телефону этого не говорил.
– И правильно сделал: телефоны научились подслушивать.
– И как вы, граф, хотите осуществить ваш план?
– С вашей помощью, Александр Дмитриевич.
Носов надолго задумался. Он уперся руками в парапет и следил взглядом за игрой мелкой ряби Невы, потом перевел взгляд на Соколова, медленно выговаривая слова, спросил:
– Цель этой встречи? Ведь в случае чего с меня голову снимут.
Соколов решительно ответил:
– Врать не привык, дорогой однополчанин! Я задам государю единственный вопрос: чем могу быть ему полезен?
– А если государь попросит вашей помощи в организации побега?
– Разумеется, сделаю все, что в моих силах. Себя, во всяком случае, жалеть не буду.
Носов снова задумался. Он снял фуражку. На высоком чистом лбу собрались морщины. Потом протянул Соколову руку:
– Я ваш, граф, союзник. Предпринять, полагаю, необходимо следующее: для передачи дел мне положили три дня. Один день уже прошел. Я задним числом пишу рапорт о необходимости вас зачислить в фельдъегерский корпус в качестве моего помощника, ибо нынешний – подполковник Бобровский – еще на прошлой неделе подал рапорт об отставке. Керенский никогда не подпишет приказ о вашем, граф, зачислении, ибо вы моя креатура. Но я пойду на служебное нарушение,
– Фотографироваться надо в полковничьем фельдъегерском мундире. Где его взять?
– О мундире мы еще поговорим. Пока о существе дела. Я вас отправляю с какой-нибудь корреспонденцией в Царское Село и на пакете делаю помету – «Вручить полковнику Романову Николаю Александровичу лично в руки». Пока будете вручать, сумеете перекинуться несколькими словами с государем, но осторожней – согласно приказу Керенского, все деловые свидания происходят в присутствии охраны.
Соколов улыбнулся:
– Спасибо, однополчанин! Преображенцы никогда не бросали своих государей в трудную минуту. План ваш, Александр Дмитриевич, мне нравится. Но давайте в надписи на пакете добавим: «Совершенно секретно! Не подлежит оглашению. Ознакомиться и расписаться лично на каждой странице бывшему царю и его семейным». Тогда у меня будет повод выпроводить охрану из помещения и довольно долго побыть наедине с государем.
Носов согласился:
– Хорошая мысль! Операцию лучше всего провести в воскресный день, то есть послезавтра.
– Правильно, на месте будут только дежурные офицеры!
Носов хитро подмигнул:
– Тут еще некая приятная подробность: Керенского в Петрограде не будет. Он уезжает в Гатчину, чтобы устроить там смотр воздухоплавательной школы, первой подобной в России.
Соколов хлопнул в ладоши, отчего образовался звук, подобный выстрелу из пушки. Воскликнул:
– Нам Бог помогает! Утром я отправлюсь в Александровский дворец в форме фельдъегеря с необходимыми документами. А вы, Александр Дмитриевич, ровно в девять ноль-ноль позвоните по телефону начальнику караула и голосом Керенского прикажете: «К вам едет новый сотрудник фельдъегерского корпуса полковник Соколов. Пустить автомобиль на территорию дворца, а фельдъегеря Соколова проводить к государю и его семье. У сотрудника секретнейший пакет, бывший царь захочет обсудить его содержание с членами своей семьи. По этой причине во время пребывания фельдъегеря никого из охраны присутствовать не должно!»
Носов азартно улыбнулся:
– Великолепная мысль! Только позвонить надо не с моего аппарата, а с любого другого – тогда не докажут, что звонок был моим. В Зимнем дворце в выходной день труда не составит найти пустующий кабинет с аппаратом. Впрочем… – Носов задумался, подергал себя за ухо. – Но ведь дежурный Александровского дворца тут же перезвонит в приемную Керенского и выяснит, что все это блеф, что тот Соколова не посылал…
– Вот это, дорогой Александр Дмитриевич, вас пусть не беспокоит. Сразу после разговора линия перестанет посылать сигнал. Поняли? Она выйдет из строя, да так, что чинить долго придется.
Носов покачал головой:
– Точно, вы, Аполлинарий Николаевич, гений! А до Гатчины – с лишком сорок верст! Махом не одолеет.
Соколов вдруг вспомнил о важном:
– Мы хотели поговорить о форме. Где ее взять? Без формы ехать нельзя…
Носов теперь задумчиво почесал скулу:
– На складе фуражку я найду, но китель и брюки – таких размеров, конечно, нет. Ведь ваш рост под сажень!
– Без вершка!
Носов щелкнул пальцами:
– Я дам вам адрес одного фокусника: он все вам сошьет за ночь, но с одним условием.