Царский сплетник. Трилогия
Шрифт:
— А позволь теперь, государь, показать силу нашей исконно русской, православной церкви, — плотоядно облизнулся патриарх, злобно косясь на оппонентов, срочно сооружавших из обрывков своих ряс набедренную повязку пострадавшему собрату во Христе.
— Церковь православная, — поспешил выступить вперед Виталик, — сильна духом своим. Дозвольте мне умиротворить бунтующую чернь словом божьим.
— А не боишься, что тебя опустят так же, как и этого долгополого? — хмуро спросил Гордон.
— Кто посмеет на Руси поднять руку на
— Да те же зэки! Вот же ведь, — кивнул на пострадавшего монаха Гордон, — уже посмели.
— Я говорю о людях божьих, а не об извергах в сутанах, торгующих отпущением грехов и отправляющих невинных людей на костер.
— Ну что ж, попробуй, божий человек, — пожал плечами царь.
Получив санкцию, царский сплетник неспешным шагом приблизился к дверям тюрьмы.
— Открывайте, — кивнул он стрельцам.
— Может, не стоит, отче? — осторожно спросил кто-то из стрельцов. — Они же там все на ушах стоят. Порвут.
Дверь содрогнулась от удара изнутри, но стрельцы не дали створкам распахнуться.
— Открывай, сын мой. Слово божие, праведником сказанное, вскроет цитадель любой души.
Очередной удар в дверь был такой силы, что створки затрещали.
— Была не была!
Стрельцы на мгновение разблокировали дверь, дав возможность скользнуть внутрь царскому сплетнику, и вновь всем телом навалились на створки. Они это вовремя сделали.
— Братва, тараном надо! Не фига плечи ломать!
Виталик едва успел увернуться от своей лихой команды, уже вооруженной тараном, которая неслась на забаррикадированную снаружи телами стрельцов дверь.
Что интересно, тараном служила тоже дверь, явно снятая с косяка какой-то камеры. Третий удар не получился, так как Семен, несшийся на штурм в первых рядах, запутался в своих ногах (Виталик, отпрыгивая в сторону, очень ловко поставил ему подножку), и атака захлебнулась.
— Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, — поднимая Библию над головой, радостно приветствовал сплетник покатившихся по полу друзей.
— Еще один торгаш в рясе! Отпущения грехов мы себе на сто лет вперед купили, так что держись! — прорычал Семен, бросаясь на Виталика, и, сметенный лихим ударом ноги царского сплетника, отлетел обратно, сшибая по пути подельников.
— Торговая сделка отменяется, — обрадовал свою команду Виталик, откидывая с головы капюшон. — Покупатель налог с продажи не заплатил, фуфло позорное.
— Кэп! — заорал Семен.
— Да тихо ты!
— Молчу, молчу.
— По голосу узнал?
— Нет, по удару, — честно признался бывший боцман.
— Тюремная охрана где?
— По камерам распихана.
— Отлично. А вы что, того монаха взаправду отоварили?
— Да сдался он, — брезгливо сморщился Семен. — Мы ж не извращенцы. Такими мерзостями не занимаемся. Так, попугали малость.
— Жаль, мне было бы приятно. Значит, так, ребята, всех не наших
— Уже запихали, чтобы не мешались, — успокоил сплетника Семен.
— Молодцы. Тогда быстро все сюда.
Команда сплетника сгрудилась около своего предводителя.
— Уши навострили. Слушаем и запоминаем. Уходить будем с помпой…
Приемная комиссия на тюремном дворе застыла в тревожном ожидании.
— Федот, проверь, как там у святого отца идут дела, — потребовал Гордон.
Воевода осторожно приблизился к двери, которую продолжали подпирать своими телами стрельцы, приложил к ней ухо.
— Ну что там? — нетерпеливо спросила Василиса.
— Затихли чегой-то. А ну-ка, ребятушки, в стороны разойдитесь, я загляну. Бердыши наготове держите. А то мало ли чего.
Стрельцы отошли в сторону. Двери тут же распахнулись, грянула песня, и на тюремный двор вышла команда Виталика.
Боже, царя храни. Сильный, державный…«Святой отец» возглавлял шествие с высоко поднятой над головой Библией в руках, задавая темп, и громче всех драл глотку:
Царствуй на славу, На славу нам!Приемная комиссия с отпавшей челюстью провожала взглядом лихой отряд, двигавшийся стройными рядами в колонне по два. Отряд шел, чеканя шаг по направлению к выходу с тюремного двора, и пел так вдохновенно, что даже стрельцы Федота поспешили вытянуться во фрунт, выпятить грудь колесом и щелкнуть каблуками.
Царствуй на страх врагам, Царь православный…— Вот именно! Православный! — восторженно взвыл патриарх.
— А-а-а… куда это они? — растерянно спросил Гордон.
— В церковь, конечно, куда же еще? — воскликнул патриарх. — Грехи замаливать спешат.
Судя по тому, что скорость песнопения уже покинувших тюремный двор преступников резко увеличилась, они действительно спешили.
«Боже, царя храни, — частила перешедшая на бег трусцой команда Виталика. — Сильный, державный…»
Гордон почувствовал странную вибрацию в левой руке. Это тряслась его супруга, вцепившись в руку мужа.
— Что с тобой, Василисушка? — всполошился державный и только тут сообразил, что трясло ее не от внезапно нагрянувшей хвори, а от с трудом сдерживаемого смеха.
— Ты что, еще не понял, что это царский сплетник только что своих людей увел? — выдавила она из себя. — Прямо у нас из-под носа с нар выдернул.
Василиса все же не выдержала и начала смеяться в голос.
— Ну, наха-а-ал… — ахнул Гордон. — Ну, наглец! Может, догнать?