Царский сплетник. Трилогия

Шелонин Олег Александрович

— Рад, Яночка, конечно, рад, — опомнился сплетник.

— Так чего ж ты?

— Да так, мысли всякие бродят.

Что это за мысли, Виталик распространяться не стал, чтобы не портить настроение молодой жене. В принципе особых поводов для беспокойства не было, но кое-что его все-таки напрягало. Первое: где Жучок и Васька? Он по опыту знал, что, если эти обормоты отсутствуют, значит, что-то где-то уже творится. Вторым поводом для беспокойства был Кощей, который сидел с ног до головы запакованный в черные доспехи, ничего не пил и только зыркал злыми глазами на всех приходящих и уходящих, что делать было не так-то просто: столам, за которыми сидели пирующие, конца и края видно не было. А еще его

напрягал тот счет, который выставил ему Гордон за то, что его команда разнесла полдворца в процессе «выкупа» невесты. Особо постарался тогда горный орел, который клювом выковыривал дворцовые окна, словно пробки из бутылок, расчищая дорогу его лихой команде. Идея такого оригинального «выкупа», кстати, принадлежала горному орлу, который утверждал, что кража невесты кунаками влюбленного джигита есть красивый, исконно русский национальный обычай, который, кстати, влюбленному джигиту экономит кучу денег. Виталик пытался возражать, но идея так понравилась кунакам, что его возражения были отметены; кунаки влюбленного джигита и пошли на дело. Хорошо хоть перед этой процедурой Виталик догадался их разоружить, вовремя сообразив, что его уже втертая команда, «выкупая» невесту, может много нехороших дел натворить. Но и без оружия мордобой получился классный.

Охраняющие невесту стрельцы тоже хорошо перед этим приняли на грудь. А когда кунаки притащили ему испуганно попискивающую невесту в мешке, он так «обрадовался», что его команда драпала от него со всех ног, сообразив, что слегка перестаралась. Убежать, правда, успели не все. Хорошо, что Баба-яга младшенькая подогнала на свадьбу хранительниц границ — молоденьких разудалых ведьмочек. Подружки Янки знали толк в примочках на лечебных травках и быстро привели всех пострадавших в порядок. Сэкономили на «выкупе» неплохо. Невесту взяли даром, а вот счет за «выкуп» оказался соизмерим с расходами на свадьбу, и Виталик небезосновательно подозревал, что Гордон, сволочь, просто-напросто припомнил ему ночку перед самым нападением Дона, которую царский сплетник обломал ему с Василисой, и теперь таким образом «тонко» мстил. На эту мысль сплетника натолкнуло то, что в первую же брачную ночь державный попытался вломиться к ним с Янкой в спальню якобы для того, чтобы позвать Виталика на продолжение банкета, за что сразу же получил от «благодарного» журналиста в глаз, причем Гордон даже ответ достойный дать не смог. Попробуй дай, если тебя в этот момент за шкирку из спальни вытаскивает взбешенная Василиса.

— И что там у тебя за мысли бродят? — продолжала теребить супруга Янка.

Тут к ней подскочили ее подружки и защебетали:

— Янка, давай к нам.

— Мы тебе расскажем, как семейную жизнь надо вести.

— Чем мужика кормить, чтоб налево не ходил.

Виталик опомниться не успел, как разудалые ведьмочки утащили его женушку за свой столик, и там пошла своя гулянка, сопровождаемая перешептыванием и взрывами веселого девичьего смеха. Третий день свадьбы наложил свой отпечаток, и захмелевшим гостям было уже не до жениха. В принципе это его устраивало. Наконец-то он получил возможность, не привлекая к себе особого внимания, переговорить с нужными людьми и расставить точки над «i» по ряду интересующих его вопросов. Виталик окинул орлиным взором гуляк, прикидывая, с кого первого начать. Кощей отпадал. До него домогался уже изрядно принявший на грудь отец Виталика, которого вместе с мамой Баба-яга младшенькая вытащила на свадьбу сына из Рамодановска.

— Сынок говорил, что ты Кощей, — донесся до Виталика воинственный голос папаши.

— Ну?

— А чем докажешь?

— Не видишь доспех на мне?

Алексей Васильевич пощелкал пальцем по броне.

— Вороненая. Не, это не аргумент. Чем еще докажешь?

— Ну-у-у… не знаю. Словом царским,

Кощеевым.

— Тоже не аргумент. А вот ты, говорят, бог зимы.

— Говорят, — мрачно буркнул Кощей.

— Тогда остуди бутылочку.

Кощей дыхнул, и бутылка в руках Алексея Васильевича взорвалась от распершего ее изнутри льда, в который превратилось элитное вино из подвалов царских.

— Ну и что ты сделал? — расстроился отец Виталика.

— Заморозил.

— А я просил охладить. Не, не Кощей ты. Врал мой оболтус.

Кощей зарычал.

— Но технология интересная.

И Алексей Васильевич начал требовать от бессмертного злодея разъяснить ему технологию охлаждения напитков методом ледяного дыха. Кощей скрипел зубами, потел внутри своих доспехов и упорно отказывался раскрывать свои секреты. С тревогой поглядывавшая на мужа мамаша Виталика, сидевшая за соседним столиком, наконец не выдержала, покинула свое место и дала папаше по загривку.

— С ума сошел! Ты же говоришь с богом!

— Вер, да я же… — сразу сник отец.

— Веди себя нормально в приличном обществе.

Папаша удрученно посмотрел на упившееся в зюзю «приличное» общество, тяжко вздохнул и потянулся за очередной бутылкой. Этого мамаша уже не выдержала, отняла у него бутылку и потащила муженька к своему столику.

То, что нужно, обрадовался сплетник и занял место отца.

— Ты чего такой мрачный, дед?

— Какой я тебе дед?

— А ты разве Янке не дед?

— Ну, дед.

— Значит, и мне ты дед. Так чего такой мрачный? Всех вроде победили.

— Всех, — усмехнулся Кощей. — А Лихо Одноглазое где?

— Да найдем мы твое Лихо, не парься!

— Найдем… как же! Не было бы поздно. Если оно сюда на свадьбу заявится, тут такое начнется!

— Так ты поэтому тут во всеоружии сидишь?

— Надо быть начеку.

— Ладно, бди дальше, а я пойду бабулю Янки пытать, — обрадовал Кощея Виталик, заметив, что около Бабы-яги тоже освободилось место.

— Пытать?!!

— Не дергайся. В переносном смысле. Есть у меня к ней пара вопросов, на которые хотелось бы получить ответ.

Баба-яга, увидев, что к ней направляется сам царский сплетник, поспешила отодвинуться от бубнившего ей что-то на ухо Патриарха Всея Руси и попыталась свинтить, но Виталик успел ее перехватить.

— Куда? — усадил он ее обратно на стул и подсел рядом.

— Чую, неспроста ты ко мне, старой, пришел, — удрученно вздохнула Яга, многозначительно покосилась на патриарха, взглядом заставив его заткнуться, и взяла со стола полный кубок вина. — Ну, чего хочешь узнать, сплетник?

— Много чего хочу узнать. — Юноша окинул оценивающим взглядом импозантную старушку. На свадьбе она преобразилась. Куда подевались все морщины? На вид ей теперь больше пятидесяти не дашь. — Ты на самом деле Баба-яга?

— А что, не похожа?

— Я в детстве много сказок читал. Баба-яга костяная нога, нос крючком, горб за спиной. Одежонка на манер половой тряпки потрепанная, из собачьей шерсти шитая, клюка в руках…

Бабуся поперхнулась вином и начала ржать. Взахлеб, буквально до слез ржать.

— Детский сад, — отсмеявшись, выдавила она из себя, утирая платочком выступившие на глазах от смеха слезы. — Хочешь верхом на метле или в ступе меня увидеть? Без проблем. В каком облике желаешь? В таком? — Виталик невольно отшатнулся, когда рядом с ним материализовалась хрестоматийная Баба-яга в только что описанном им виде. — Или в таком? — Теперь бабуля была дамой хоть и в годах, но все было при ней. Единственное, что портило впечатление, это кривые зубы и улыбка, от которой мороз пробежал по коже. Именно такой он увидел ее впервые в Рамодановске. Судя по тому, что окружающие никак не отреагировали на ее превращения, эти магические фокусы видел только он один.