Царственный паяц

Северянин Игорь Васильевич

прекрасно. Много уже написал о войне, пепатаю в «Дне». Кстати, полупил ли Сергей

Алекс<еевин> мои стихи для «Р<усского> с<лова>» и «У<тра> Р<оссии>»? Какая

судьба их постигла? Читала ли ты их? Как ты их находишь? Я столько писал С<ергею>

А<лексеевину>, но он упорно молпит. Говорят, вышло 3-е изд<ание> «Златолиры»?

Изящно? Да? Ведь я его не видел... Впропем, на днях куплю, когда буду в городе. Жду в

субботу Ф<едора>

К<узмина> с А<настасией> Н<иколаевной>. Был в «Питербурхе» в

понедельник. Заходил к ним; они вернулись с дани 22-го. Мне было приятно узнать,

Лидок, пто ты изупила английский. Когда-то я знал его прилипно. Что касается сезона

наступающего, не Думаю, нтобы он был и для тебя, и для меня уданным. Наприм<ер>:

все турнэ приходится откладывать. Мой поэзоконцерт в Риге был назначен на 28 июля.

Отменен. Потерял 125 рубл<ей>, а это для меня Целое состояние теперь. Вообще,

благодаря войне — полнейшее разорение, и мне, пеловеку семейному, пасто приходит в

голову мысль о «конце». Заработки в газетах?.. Но это же — юмористика!.. А ехать в

Петерб<ург> к маме, в две комнаты, к кошкам и всей той мерзости - благодарю

59

покорно. Из дворца не опень-то хопется. Здесь я пувствую Себя, как в своем имении. Да

и дешевизна баснословная. Но все же ме- Нее 100 руб<лей> в месяц, при всей экономии,

не прожить, а попробуй Их заработать только стихами!.. Напатую же пьесу я изорвал:

не время,

да и мерзко выходит. А я к себе строг; от того-то так и дивны мои книги, что

печатаю только нравящееся себе. Целую тебя горячо. И горячо

твой Игорь.- <НА ПОЛЯХ С. 1>

Пиши, пожал<уйста>, теперь же, только побольше. Мама уже в Пе- терб<урге>.

Лида, приезжай на месяц — на два: будешь работать над своей книгой.

12

13

сентября 1914 г.

Мыза «Ивановка»

13 сент. 1914 г.

Дорогая Лида!

Я очень благодарен тебе за присылку денег на имя мамы. Все, что следует, уплатил,

но, к сожалению, застрял здесь на неопределенное время, так как не хватило 25

рубл<ей> на подводы, и теперь не знаю, когда выберусь. Собственно говоря, если бы не

война, я, конечно, жил бы здесь круглый год с наслаждением, ибо здесь восхитительно.

Но теперь повсюду «ломка», и поэты — «на мели». А посему и придется мне

переезжать опять на Подъяческую, что невольно напоминает мне корыто пушкинской

сказки... Лида, я опять тебя беспокою, но на этот раз оконгателъно: я прошу тебя

(только не сердись,

пожалуйста, это не повторится) прислать мне к 20 сентября в долг

50 рубл<ей>, чтобы я мог перебраться в Петроград, где я хочу дать ряд патриотических

по- эзоконцертов. Устроитель Якобсон.

Первый концерт предположен 27 сентября. После первого же вышлю тебе долг.

Иначе — я здесь погиб: ни денег, ни концертов. Ах, как это больно быть поэтом во

время такой большой войны! Невольно чувствуешь себя лишним. А воевать глупо; я

еще понимаю предводительствовать, быть Наполеоном! А идти «в ряды» по своей

воле — позор, да и никому это не нужно. Рисковать своей великой жизнью можно

только вдохновенно, громоносно, блистательно! Я ужасно беспокоюсь за Сергея

Алексеевича - он мною любим, он обаятельный человек, но уход его оправдываю: ушел

по необходимости, должен был идти. Хочешь - не хочешь. Но идти «по желанию»,

волонтером, как ушел этот «германец» Гумилев - рисовка, гнусность! Если я сделаюсь

солдатом, я завтра же стану императором! Но это должно произойти сразу! Мать,

жена, ребенок! из-за вас только Европа не в моих руках! (я говорю про оружие, ибо

Россия моя литературно).

Игорь.-

<НА ПОЛЯХ С. 1>

Если исполнишь мою просьбу, пришли на имя мамы. Будь добрая...

13

15

января 1915 г.

Спасибо тебе, милая Лида, — моя Миллида, — за письмо, за книги, за поиски

«Кальвиль».

Если затерялась, что же делать. Не беда особенная: напишу другую, третью. Много

пьес напишу. Стоит ли горевать, если мы живы!

Получил от С<ергея> А<лексеевича> письмо. Ответил. 20-го ян- в<аря> еду в

Харьков, Полтаву и Кременчуг. Вернусь сюда 26-го.

28-го здесь мой вечер. 31-го в Москве. На 2-й нед<еле> Поста здесь 5-й вечер,

потом — по Волге. Потом — Сибирь. Потом — весна! Новые цветы, новые травы,

новые чувства. Новые поэзы. Жить, бесконечно жить!

60

Люблю мою Лиду, хочу видеть, целовать, смеяться весенним смехом! Шумно живу

здесь все время теперь. Столько людей, столько интересно!

Твой Игорь

Р. Б. Кто такая Ртищева? Что она хотела мне сказать? Ты знаешь, — ты говоришь?

Скажи же. А «Кальвиль» я хотел дать Балиеву: он просит миниатюру.

14

10 февраля 1915 г.