Царственный паяц
Шрифт:
написал до Рождества (ноябрь-декабрь) 20 стихотв<орений>. Печатаются в трех
газетах — в Риге, в Варшаве и в Шанхае.
Отсутствие новых книг дает себя чувствовать, очень грущу, что не могу следить за
новой беллетристикой и поэзией. Жена ухитряется отыскивать у туземцев
классическую литературу, и ее мы штудируем добросовестно. Сейчас, напр<имер>,
читаем Короленко. За эти годы Ф<елисса> М<ихайловна> прочла полностью Байрона,
Шекспира,
Гончарова, Гоголя, Чехова, Киплинга, Мордовцева, Андреева, Шпиль- гагена,
отдельные книги Горького, Жорж Занд, Ожешко, д’Аннунцио, много Сологуба, П.
Романова, Л. Леонова, Никандрова, Шишкова,
Куприна, Арцыбашева, Метерлинка, Бурже и бездну других. Но, на- пр<имер>,
Сейфуллину, Пильняка, Федина, Алданова, Бунина и др. здесь нельзя получить, и это
92
грустно. В особенности хотелось бы достать погремевшую «Митину любовь». Вообще
же - Бунина и Шмелева.
Как Вы провели праздники? Как самочувствие? Как успехи и здоровье Аси?
Пишите, прошу Вас. Надеюсь, переписка наша войдет с нового года в свое русло, и не
будет особо длительных перебоев. Целую Ваши ручки. Фелисса Мих<айловна> просит
передать Вам ее искренний привет.
Всегда Ваш
Игорь
52
12
марта 1931 г.
ТоПа, 12.III.1931
Дорогая Августа Дм<итриевна>!
Верю, Вы удивлены, что не имеете от меня вестей и откликов на свои письма, но
дело объясняется просто: 21.Х мы с женою уехали за границу и вернулись только 4.Ш.
За это время побывали почти во всей Югославии (Белград, Суботица, Горажда, Новый
Бечей, Белая Церковь, Вел<икая> Кикинда, Сараево, Земун, Панчево, Дубровник-Рагу-
за, Каттарро, Цетинье, Любляна), а затем весь февраль прожили в Париже и через
Берлин, Ковно и Ригу вернулись домой. Напишите о получении этой открытки, и я
подробнее напишу Вам.
Ваш Игорь
53
5 апреля 1931 г.
ТЫ1а, 5. IV. 1931 г.
Дорогая Августа Дмитриевна! Получил Ваши открытки. Рад, что все выяснилось.
Итак, каждое пятое пишу Вам впредь. Да, мы с женой жалели, что, проезжая Берлин,
не могли с Вами повидаться, но мы не были в городе, а просто пересели из поезда в
поезд в Шарлоттенбурге. Ехали через Аахен, Ганновер, Кельн, Эссен. В Париже еще
было тепло, шли все время дожди, а уж в Германии было много снега. Да, поездка
наша была весьма длительной: с 21.X. по 4.Ш.
три в Белграде, два в Париже, два в Дубровнике (Рагу- за), два в Горажде. По одному в
Суботица, Любляне, Сараево. Державная комиссия предложила мне дать вечера в
женских инст<итутах> и кадетских корпусах. Таким образом, мы побывали в Горажде,
Белой Церкви, Великой Кикинде и Новом Бечее. В Научном инст<итуте>, в Белграде,
при Палате Академии Наук, я прочел две лекции: «Первая книга Фофанова» и
«Эстляндские триолеты Сологуба» и свой новый роман в стихах: «1д^пе».
Держ<авная> ком<иссия> приобрела у меня три книги моих стихов: «Классические
розы» (1922—30), «Медальоны» и «1д^пе». Первая книга на днях выйдет в свет (я уже
читал дней пять назад корректуру) и поступит всюду в продажу. Весною выйдут и
другие.
Неделю провели мы на Адриатике. (У нас были бесплатные билеты 1 класса на три
месяца по всей Югославии). Жили в Рагузе на берегу моря. Чудесная вилла в саду.
Апельсины, лимоны, миндаль, розы, глицинии. И это 18—24 января. 28—30 на солнце,
15—16 в тени! В открытом авто совершили дивную поездку в Цетинье через
Ерцегнови, Зеле- нику, Пераст, Каттарро. Перевалили хребет (1700 метров), видели
близко Ловчен (2300). В Каттарро изнывали от тепла, через час, поднявшись по 28
серпантинам в гору, зябли от холода. Как красива Югославия! Я говорю о Боснии,
Герцеговине и Далмации. Да и Монтенегро прелестно. Когда из Любляны альпийским
экспрессом ехали около восьми часов по Швейцарии, это нас уже оставляло
холодными. Ни в какое сравнение Югославия идти не может. В ней все так
величественно - примитивно, дико и потрясающе. 36 часов от Белграда до Рагузы
93
поезд извивается в скалах над безднами. Более 300 тоннелей. Цвет рек изумительный:
не малахит, не изумруд, не бирюза, невыразимо-зеленый, ядовито, яростно! Как
обозначить его точно? Нет слов, нет красок. Такова, напр<имер>, Дрина в Боснии.
Поезд долго идет вдоль ее извилин. Между Вишеградом и Усти-Прача. Уже несколько
стихотворений написал я в пути. Но, конечно, это почти невозможно передать.
Успех был повсюду выдающийся, но дорога (отэли, поезда и пр.) очень дорога, так
что материально мы пока что не разбогатели, но до окт<ября> кое-как продержимся и
— снова в путь. Маршрут намечен следующий: Ковно, Берлин, Брюссель, Париж,
Ницца, Югославия, Болгария, Румыния. В последних двух странах мы еще не были.