Царственный паяц
Шрифт:
Нарва-Иезу, 2 мая 1941 г.
Дорогой и милый Георгий Аркадьевич, после Вашей телеграммы от 17 апреля (я
благодарю искренне Вас за нее) все эти недели ждал от Вас обещанного письма, но,
увы, оно так и не пришло, поэтому пишу Вам сам, крайне обеспокоенный Вашим
молчанием. О болезни своей я писать не стану, т. к. повторяться скучно, а мне еще и
тяжело лишний раз говорить об этом. Достаточно сказать, что я вот уже вскоре месяц
прикован к кровати, встаю
ежедневно температура (до 39,7), ночью (каждую ночь!) изнуряют поты, у меня
найдено врачом расширение сердца (2 У2 с.), пью йод, и ничего, в общем, не помогает!
...Итак, 18-го апр<еля> мы переехали сюда. У Веры Борис<овны>, как показал
рентген, легкие никуда не годятся, доктора прямо-таки погнали ее, как и меня, прочь из
болота, и вот мы очутились здесь. Большое и сердечное спасибо Вам за ускоренную
пересылку зарплаты из «Красной нови», также благодарю и за журнал, полученный 30
ап- р<еля>. Какие стихи идут в «Огоньке», т. е. на какую приблизительно сумму можно
рассчитывать? Получили ли Вы мои книжки, посланные 20 апр<еля>? Не писали ли
Вы мне письма после 17 апр<еля>, т. е. не потерялось ли оно? Кто выпустил строфу в
стих<отворении> «Привет Союзу!» и слово «вскоре» в последующей — Вы лично или
редколлегия? Предпочел бы, чтобы Вы. Вот я уже и устал, простите меня, придется
письмо закончить, а столько хотелось бы сказать! Но Вы, дорогой, меня отлично
поймете и не осудите. Пока благодаря гонорару из «К<расной> н<ови>» мы еще живы,
а что будет дальше — посмотрим. Одно только знаю: чрезвычайно Вам трудно
141
наладить переводную для меня работу, и мне крайне больно (именно больно!), что Вы
так хлопочете. Не стесняйтесь, прошу Вас написать обо всем от-
кровенно: всякая правда легче недомолвок. Я ведь все смогу понять. <...>
Крепко обнимаю Вас, крепко целуем, шлем Нине Леонтьевне и Вам наши лучшие
пожелания.
Надеюсь, теперь Вы сразу напишете, не станете терзать меня молчанием.
Всегда Ваш, всегда с Вами Игорь
ЫатЛбБии, УаЬасЫе, 3,
ЕЫБУ Нарва-Иезу, Вабадузе, 3,
Эстонская ССР
Р. Б. Не думаете ли Вы, что правильнее писать «Нарва-Иезу» вместо «Усть-Нарвы»,
которой теперь фактически не существует? «Ери- ван»... «Тбилисси»... «Таллин»...
Кажется, я прав.
18
Написано в период от 21.05 до 23.05.41 г.
Дорогой Георгий Аркадьевич,
заставил себя сесть к столу и одним махом переписать десять стихотворений.
Теперь у Вас, по крайне
оставьте себе на память. Мне очень ценно было бы иметь Ваше мнение о каждом в
отдельности (о всех пятнадцати). По два - по три слова хотя бы. Надеюсь, здоровье
Ваше лучше и Вы уже встали. Напишите, если уже все прошло. Из «Огонька» до сих
пор нет.
Я никуда не выхожу: температура, начиная с 4-5 дня, 38-39.
По утрам только и могу работать. А по ночам изнурительные поты.
Я спрашивал адрес Асеева. Но, м<ожет> б<ыть>, он меня не любит? Тогда не надо.
Куда поехал Маркушевич? Когда его можно ожидать? Было бы хорошо познакомиться,
поговорили бы о Вас. Нине Леонтьевне Верочка и я, как и Вам, шлем приветы. Верочке
очень понравились стихи Н<ины> Л<еонтьевны>, в особенности ее любовь к детям.
Обнимаю Вас, целую, Ваш Игорь
Светлая Нина Леонтьевна, спасибо Вам за стихи — грустные и трогательные,
изысканные и хрупкие. Отчего Вы бросили писать? Такие стихи нужны для
небольшого круга ценителей. Это тем ценнее.
Берегите моего и своего друга!
Всего хорошего от Верочки и меня.
Игорь
Усть-Нарва, 23 мая 1941 г.
Дорогой и милый Георгий Аркадьевич, из Вашей вчерашней открытки рад был
узнать, что Вы поправляетесь. О себе, увы, сказать этого не могу. .
Я просмотрел все книги, изданные за 23 года отсутствия. Просмотрел
наистрожайше. Среди бесчисленного мусора и всякой гнили я отобрал около 80
стихотворений безусловных. И вот я решил постепенно их переслать Вам: пусть лежат
у Вас, - так надежнее. Кое-что отдадите в журналы, по крайне мере выбор будет.
Лучшие стихи оказались в сборнике «Классич<еские> розы». А из других по 2-7.
Выходит, что я написал за эти годы очень и очень мало. При моей теперешней
строгости мне мало что может нравиться. Но то, что я посылаю Вам, я люблю, и
стилистически эти вещицы, возможно, совершенны. Из них со временем составится
неплохой избранник (исборник).
Что касается слова «предажа», Вы, конечно же, пошутили, что не понимаете!...
(продать — продажа, предать — предажа...)
Только, пожалуйста, не подумайте, мой дорогой, что я послал сти- хотв<орение> о
142
Н. Н. Гончаровой Вам как-нибудь в пику (Вы на нее ведь по-иному смотрите ). Нет,
уверяю Вас, я даже забыл о Вашем взгляде и только потом вспомнил. Откровенно
говоря, никто из нас не знает ничего. Смотря кого читает, каким источникам вверяется.