Царство Божие
Шрифт:
– Главный редактор нашего областного телеканала мой хороший знакомый, - подал голос Дмитрий Беседин, - я поговорю с ним насчёт интервью с Йешуа.
– Не просто интервью, - поправила мужа Лена, - словам могут не поверить. Надо продемонстрировать способности Йешуа излечивать людей. Представляете, какой будет эффект, если он прямо в студии излечит тяжелобольного человека!
– Правильно!
– рассмеялся Леонид, - пусть Быку сломанную руку исправит.
– Леня!
– укоризненно покачал головой Сергей, - мы сейчас о серьёзных вещах говорим.
– И я о серьёзном, - обиделся Клыков, - парень же страдает.
Из открытого окна послышался шум автомобильного двигателя. Ира, сидевшая
– Полицейский ГАЗик у ворот остановился, - сообщила она.
Леонид встал и подошёл к окну.
– К нам гости. Четверо с автоматами, - он вопросительно взглянул на Зорина.
– Выйди, узнай, что им нужно, - попросил тот.
После ухода Леонида, все в ожидании оставались на своих местах. Ждать пришлось недолго. Первым в зал вошёл хозяин дома. В шаге от него следовал молодой человек в форме лейтенанта полиции. Остальные трое носили сержантские лычки на погонах.
– Здравствуйте, граждане, - поздоровался лейтенант, - сохраняем спокойствие. В дачном
посёлке произошло ограбление магазина. В связи с этим проходит проверка документов. Прошу всех приготовить документы, удостоверяющие вашу личность.
Все, за исключением Йешуа, потянулись к карманам и сумочкам. Лейтенант шагнул к Божьему Посланнику.
– Предъявите, пожалуйста, ваши документы, гражданин.
– У меня их нет, - тихо ответил Йешуа.
– А где они?
– У меня их никогда не было, - Сын Божий продолжал говорить чуть слышно.
– В таком случае, мы вынуждены вас задержать и препроводить в отделение полиции для выяснения вашей личности.
Лейтенант кивнул своим подчинённым, и те обступили Йешуа с двух сторон.
– Подождите, подождите!
– Зорин вскочил с места и двинулся к лейтенанту, - вот его документы.
Сергей протянул полицейскому договор об опеке.
– Что это?
– лейтенант повертел в руках бумажные листы.
– Этот человек в результате аварии потерял память, - принялся объяснять Зорин, - он не помнит ни своего имени, ни места жительства. В этом документе указано, что я являюсь его опекуном. Временно, до восстановления у него памяти.
Лейтенант снял фуражку и провёл ладонью по затылку.
– Так..., - задумчиво произнёс он, - так..., - повторил он несколькими секундами спустя, пытаясь скрыть самодовольную улыбку, - а вы знали этого человека до аварии?
– Нет, не знал, - покачал головой Сергей.
– В таком случае, объясните мне, почему я не должен предположить, что предо мной опасный преступник, имитирующий потерю памяти, чтобы скрываться от правосудия?
– Он не преступник!
– Лана вскочила со стула. В глазах её сверкал гневный огонь, - он - Иисус Христос!
Губы лейтенанта скривились в ироничной улыбке.
– Что-то лицо мне ваше знакомо. Не вас ли в прошлом месяце задержали в гостинице за занятие проституцией?
Девушка склонила голову и молча села на место.
– Уводите задержанного, - приказал лейтенант подчиненным.
Сержанты подхватили Йешуа под руки и вывели из комнаты. В помещении повисла гнетущая тишина.
– Я знаю, чьих это рук дело, - неожиданно послышался тихий голос.
Все повернулись к хозяину дома. Леонид стоял у двери, оперевшись плечом о косяк.
– Я знаю, кто направил сюда полицию, - злая гримаса скривила лицо молодого человека.
Он круто развернулся и выскочил из зала. Через минуту со двора донёсся шум работы двигателя его автомобиля.
– -------
Примерно через полчаса Леонид остановил машину возле офиса фирмы своего отца. Проскочив мимо секретарши, молодой человек ворвался в кабинет.
–
– Михаил поднял голову, недовольно взглянув на сына.
– Отец, - Леонид подошёл к столу, - отец, отпусти Его. Умоляю тебя, отпусти!
Глаза хозяина кабинета превратились в узкие щёлки. На скулах заиграли злые желваки.
– Почему я должен его отпустить?
– прорычал Клыков-старший, - почему? Он мой враг. Он увёл у меня сына, превратил его в безвольную куклу. Он рушит мой бизнес. И после всего этого я должен его отпустить?! Пожалеть его?!
– Отец, пойми же, наконец, это не простой человек. Я рассказывал тебе о чудесах, которые он творит. Он, действительно, Иисус Христос, и пришёл на Землю, чтобы увести людей в Царство Божие, где не будет Зла, не будет несправедливости, где все будут счастливы.
– В Царство Божие, говоришь?
– щека Михаила Клыкова нервно дёрнулась, - а ты поинтересовался у меня, нужно ли мне это Царство? Поинтересовался, нужно ли мне такое счастье? Я сомневаюсь, что вообще когда-нибудь интересовал тебя, как человек, как личность, а не как источник денег.
Что ты знаешь обо мне, о моей прошлой жизни? Ты ведь даже не подозреваешь, что я рос без отца. Мать работала за гроши санитаркой в больнице. Чтобы меня обуть и одеть, она мыла по вечерам полы в подъездах нашего и соседнего домов. Мальчишки с нашего двора дразнили меня сыном поломойки. Мороженное, конфеты, другие сладости я ел лишь по праздникам. А мне их очень хотелось есть. Не потому что я их любил, а потому что недоступное манит к себе сильнее доступного. Чтобы получить это недоступное, я стал воровать. Начал с конфет на магазинных полках. Потом перешёл на деликатесные продукты, одежду, обувь. Меня ловили, отпускали. Снова ловили и снова отпускали. Наконец, я оказался в детской колонии. Вот там то я прошёл свою школу жизни. Там я научился ловчить и приспосабливаться. Научился быть, когда нужно, добрым и кротким, а когда нужно, жестоким и коварным. Но главное, чему я научился в колонии, это подчинять себе людей. Эта наука мне здорово пригодилась в жизни. Выйдя из колонии, я, не спеша, исподволь, начал создавать свою команду. Затем создавал фирму, а потом империю. Я посвятил этому всю свою жизнь, - Михаил медленно поднялся из кресла и шагнул к сыну, - и теперь ты хочешь, чтобы я от всего этого отказался?! Хочешь чтобы я в твоём грёбаном Царстве стал ровней другим?! Ровней тем шестёркам в моей фирме, которые лижут мой зад в надежде получить крошки с моего стола?! Нет! Этому не бывать! Пусть я лучше сгорю в аду, Гиене огненной, но свою империю, сложенную по кирпичику за долгие годы, я разрушить не дам. Заруби у себя это на носу, сынок! Меня твой новоявленный Иисус своими фокусами с пути не собьёт. Я калач тёртый. А тебе я вот что скажу. Когда твой гуру исчезнет, растворится в небытие, из которого пришёл, ты приползёшь ко мне. Ты будешь молить о прощении. И я прощу тебя, но с одним условием. Ты с десятком своих ребят вывезешь куда-нибудь подальше твою учителку, которая опозорила нашу семью. И вы будите там её дрючить до тех пор, пока она не издохнет, как задранная кошка. Понял?! А теперь убирайся вон!
– ------
– Лицом к стене.
Йешуа покорно выполнил приказание. Конвоир открыл дверь камеры.
– Заходи.
Йешуа шагнул внутрь помещения и остановился. За его спиной захлопнулась дверь. Комната оказалась небольшой, примерно 3х4 метра. В середине стоял узкий стол, а по
бокам от него две скамьи. Вдоль трёх стен разместились шесть кроватей в два яруса.
– Опаньки!
– раздался удивлённый возглас с ближайшей от двери верхней койки, - артист из погорелого театра к нам пожаловал!