Царство Небесное

Калбазов Константин Георгиевич

– Тогда я не понимаю, почему ты так советовал мне именно Кроусмарш. Выходит, я был прав, отказавшись и от рыцарской цепи, и от этой затеи.

– А мы попытаемся сэкономить. Во-первых, ты начнешь с десятка воинов: меньше затрат. Во-вторых, ты можешь обойтись пятью десятками наемников. А это уже больша-ая экономия. Итак, расходы на армию в первый год у тебя сокращаются до шестисот сорока цехинов, то есть ты экономишь практически две тысячи. А сэкономить ты сможешь благодаря своему оружию. Эх, найти бы припрятанные сэром Ричардом деньги: там должно быть не меньше двух тысяч… Но, как правило, со смертью владельца теряются и деньги – их почему-то слишком хорошо прячут.

– Хорошо.

Подобьем бабки.

– Что?

– Я говорю, давай посчитаем, что я имею. Четыре тысячи у мэтра Рема и четыре сотни, взятые мною в качестве трофеев.

– Из этой суммы хорошо если через неделю хоть что-то останется, при твоих-то распоряжениях и транжирстве. Сколько людям пообещал.

– Не мог я иначе. Ведь они готовы рисковать головой – лишь бы остаться рядом со мной. Да и потом, не идет сейчас речь о Кроусмарше, я просто прикидываю, присматриваюсь к этой мысли.

– Во-первых, рядом с тобой они себя гораздо безопаснее чувствуют. Забыл, о чем Маран говорил? Ладно, это уже в прошлом. Настоящий сюзерен отличается тем, что не меняет своих решений ни с того ни с сего. Возможно, благодаря этому ты сумеешь выиграть в будущем: верность – она дорогого стоит и подчас основывается и на такой вот щедрости, правда, не всегда.

– Я им не сюзерен.

– Это пока, – многозначительно проговорил Эндрю. – Во-вторых, если ты уж начал считать, то считай без этих четырех сотен.

– Хорошо, а если отсрочить с покупкой?

– Опять не пройдет. Если там осядет хотя бы одна семья, то цена вновь взлетит минимум до тысячи цехинов. Оно конечно, все одно сумма символическая, но это уже больно, и сильно. К тому же тебе все равно придется раскошеливаться на укрепления, ведь, насколько я понимаю, умирать ты вовсе не собираешься.

– Значит, если покупать – то только сейчас, потому что, как я понимаю, мне от моих людей не отделаться.

– Андрэ, ты был так решителен там, на орочьем берегу, и столь нерешителен здесь.

– Там все было просто, – вздохнув, возразил Андрей. – Там я был лишен выбора.

– Ты прав. Здесь у тебя выбор есть. Правда, все одно придется забиться в какую-нибудь темную и глухую щель.

– Но зато эта щель будет не по соседству с орками.

– Уж лучше их соседство. В такие земли инквизиция не любит соваться, а вот в земли, обжитые людьми и вполне безопасные, – дело другое.

– Так что же, в пограничных поселениях и священников нет?

– Почему нет? Есть, конечно, и заметь – лучшие и честнейшие священники именно в пограничных поселениях и находятся, и именно по той причине, что там опасно. А в инквизиции практически все ублюдки распоследние. – Несмотря на выпитое, говорил Эндрю очень тихо и прикрыв губы руками, чтобы даже по движению губ нельзя было догадаться, о чем идет речь.

Видя это, Андрей проникся еще большим уважением к святой инквизиции. Что ни говори, а если люди так опасались говорить в любом, даже малолюдном, месте, это свидетельствовало о большой оперативной сети и сети информаторов, а сильного противника Андрей привык уважать. Даже в своей прошлой жизни, гоняясь за преступником и наконец взяв его, он не переставал уважать того, если тот был достаточно ловок и умен. Конечно, в ходе дознания он не чурался и кулаками поработать, и искренне ненавидел преступника, но, когда дело было сделано, он мог позволить себе даже посылочку организовать или просто поговорить по душам. Правда, это благостное отношение у него было только до тех пор, пока его «крестник» был изолирован от общества, так как если тот оказывался на свободе, то тут же удостаивался пристального внимания «благодетеля».

– Значит, так. Разговор этот я считаю пустопорожним. Первое – мне нужно

освоиться в этом мире. Второе – подняться на ноги и обрасти друзьями или своими людьми, не только крестьянами, но и теми, кто сумеет встать на мою сторону с оружием. Если ситуация обернется таким образом, что мне понадобится большая свобода, я возьмусь детально поразмыслить насчет твоего предложения по Кроусмаршу. Пока меня эта идея не вдохновляет. Ну все, пора закругляться, – попытавшись встать и покачнувшись, высказал свое решение Андрей. Хотя они и планировали посидеть немного, за беседой потеряли счет кружкам с элем.

Когда они направились к выходу, изрядно навеселе, таверна была уже забита до отказа. Рабочий день был окончен, и горожане спешили расслабиться после трудов праведных. Никто не обратил внимания на двоих людей, вышедших из зала, да и что в них было необычного? Разве только странная одежда по виду чужака, но во что только не рядятся люди вокруг… Так что Господь с ними, пусть идут с миром.

Глава 8

Поселок

Андрей оказался прав в своих предположениях. Хутор стоял абсолютно нетронутым, разве только без хозяйского пригляда кое-где покосился частокол, ворота и вовсе упали на землю. Дома и постройки также имели только следы обветшания. Просто однажды бывшие жильцы съехали отсюда, оставив все как было, – люди здесь ничего не ломали: здесь потрудились время и природа.

Андрей оглянулся на караван, замерший за его спиной. Тридцать повозок, груженных различным скарбом и инструментом. Все это влетело в немалую сумму, но он рассчитывал, что оно того стоило. Другое дело, что теперь, глядя на представшие перед ним постройки хутора, он понял, что тот не в состоянии вместить их, тем более что под скот нужно было выделять отдельный загон: как ни крути, а два десятка коров, пара десятков быков, три десятка лошадей и три сотни голов овец сами по себе были способны занять чуть не всю территорию старого хутора. А ведь с ним прибыло не меньше сотни человек, в основном, конечно, работники, но были и семьи тех, кто пошел, поддавшись уговорам Грэга. Только тех, кто должен был остаться здесь на поселение, было не меньше трех десятков – разумеется, с детьми и с теми, кого выберут себе в спутники женщины. Пока только Агнесса определилась со своим выбором: Джеф стоял рядом со своей избранницей, монолитный, как скала.

– Маран!

– Я здесь, господин Андрэ.

– Скот определишь внутри частокола. Нам там делать пока нечего. Закончишь со скотиной – начинайте ставить палатки… Хотя нет, лучше осмотрись. Нужно же выяснить, куда мы приперлись.

– Хорошо.

– Джеф!

– Слушаю.

– Лагерем станем здесь. За частокол заходить не станем.

– Будет сделано, – привычно кивнул ветеран, так как все время похода обустройством стоянок занимался именно он. Старому солдату было не привыкать становиться лагерем в чистом поле, а потому он с легкостью справлялся с этой своей задачей.

– Мастер Лукас!

– Я уже все понял, – тут же отозвался пожилой сухонький мужчина, постоянно щурящийся, словно страдал близорукостью, однако со зрением у него было все в порядке – просто была такая манера, не имеющая никакого отношения к остроте зрения. – Уже за ужином я смогу все вам рассказать.

– Вот и замечательно.

Теперь Андрею оставалось только ждать. Люди закопошились и засуетились, как муравьи, и хотя им далеко было до слаженного армейского организма, где каждый четко знал свою роль и место в разбивке лагеря, но тем не менее это была не первая их ночевка, когда все больше ходили друг за другом, чем делали что-либо путное. За несколько дней люди пообвыклись.