Царство ожившей мумии
Шрифт:
– Сюда! Скорее!
Голос звучал совсем близко, девочки прибавили шагу, выглянули из-за поворота коридора. Свет фонариков упал на щуплую мальчишечью фигурку, неподвижно стоявшую возле пролома в стене. Блеснули стекла очков:
– Девчонки, а побыстрее передвигаться вы не можете?
С Чижиком-Пыжиком не случилось ничего плохого – он не был ранен, не заблудился, не получил ни одной царапины, и это почему-то вместо радости вызвало раздражение девочек. Они наперебой отчитывали его за безответственное поведение, злились, однако это не произвело ни малейшего впечатления на загадочно улыбавшегося
– Идемте, я покажу вам его.
– Кого?!
– Хозяина гробницы. Разве ты уже забыла о нем, Аннушка?
Голос Чижика звучал уверенно, почти резко. Застенчивый робкий мальчик никогда прежде не разговаривал с такими интонациями, и это удивило хорошо знавших его девочек. Впрочем, скорее всего начинающий археолог просто обиделся на то, что никто не принял всерьез его рассказ о подземном захоронении древнего египтянина, а потому, найдя доказательства своей правоты, даже не скрывал раздражения.
– Идемте, – приказал Чижик и нырнул в пролом.
Испуганные, озадаченные происходящим, Аннушка и Ксения покорно последовали за ним. Желтые пятна света заскользили по стенам гробницы, выхватывая из мрака то фрагменты росписи, то необычные, покрытые толстым слоем пыли скульптуры.
– Ни фига себе! – только и вымолвила Ксения, а Аннушка и вовсе потеряла от изумления дар речи.
– Подойдите к хозяину гробницы, он здесь самый главный. В первую очередь вы должны увидеть именно его.
Чижик направил луч фонарика на расписной, покрытый непонятными надписями гроб, по форме повторявший контуры фигуры лежавшего в нем человека.
– Чижик, а ты уверен, что он совсем мертвый? – почему-то перейдя на шепот, поинтересовалась Ксения.
– Называй меня Аликом! И не говори глупостей.
– Конечно, как скажешь.
Пока Чижик разговаривал с Ксенией, Аннушка изнывала от дурного предчувствия. Такое жуткое место, как подземная гробница, просто не могло не вызывать тягостных эмоций, но в данном случае к ним примешивалось что-то еще. Аннушка отчетливо испытывала присутствие злой силы, ощущая себя так, как если бы стояла на пороге ада.
– Слушайте, давайте уйдем отсюда. Завалим ход камнями и никому не расскажем о том, что мы здесь видели.
– Ты что, струсила? – на лице Ксении промелькнула презрительная улыбка. – Смотри, как это делается…
Решительно шагнув вперед, Ксения приблизилась к возвышению, на котором стоял гроб, приподнявшись, посмотрела в нарисованное лицо. Аннушка с трепетом ждала, когда случится нечто ужасное, однако ничего не происходило, если не считать того, что Чижик дважды громко чихнул от попавшей в нос пыли. Чуть помедлив, Аннушка двинулась «знакомиться» с хозяином гробницы…
Жаркое, приближавшееся к зениту солнце нещадно припекало белобрысую макушку Аннушки, у ног расстилалось сверкающее яркими бликами море. Девочка долго озиралась по сторонам, пытаясь понять, какими судьбами ее занесло сюда, на этот маленький уютный пляжик у подножия крутого склона. Кажется, мгновение назад она стояла перед гробом древнего мертвеца, покоившегося в подземной усыпальнице, собиралась получше рассмотреть его, и вдруг…
– Слушай, что с нами было, Чижик? У меня какой-то провал в памяти,
– Алик. Меня зовут Алик, – строго заметил стоявший рядом мальчишка.
– Ах, да! Это я помню, ты попросил, чтобы тебя больше не называли Чижиком-Пыжиком. А что случилось потом? Кажется, я подошла к гробу – и все, после как отрезало. Кстати, где Ксения?
– Побежала звать Ингу Федоровну и остальных. Она отправилась одна. Мы с тобой остались караулить вход в гробницу. Но в такую жару это занятие не из приятных, а потому ты предложила пару раз окунуться. Я согласился. А сейчас мы поднимемся наверх и будем ждать новых гостей, познакомим их с нашей мумией.
– Но что произошло в гробнице?
– А что там могло произойти? Вы с Ксенией немного поахали, повосхищались, потом мы все отправились наверх. Разве ты не помнишь?
– В том-то и дело, что нет.
Босые ноги Аннушки лизали нежные, лениво набегавшие на берег волны. Девочка сжала ладонями виски, изо всех пытаясь вспомнить, что же произошло с ней полчаса назад. Бесполезно – казалось, она стояла перед огромной стальной дверью, захлопнувшейся перед носом и навсегда скрывшей маленький кусочек ее жизни. От этого тоскливого ощущения на глаза наворачивались слезы.
Наверное, этот день стал самым счастливым днем в жизни Ивана Дмитриевича Соколова. Сенсационная находка, сделанная маленьким любознательным мальчиком, могла сильно повлиять на жизнь профессора, превратив его в настоящую знаменитость. Профессор Соколов был, разумеется, «широко известен в узких кругах», но, будучи по натуре человеком тщеславным, Иван Дмитриевич втайне мечтал о громкой славе, не торопившейся пока прийти к ученому. Обнаружение древнеегипетского захоронения, возраст которого, по самым приблизительным подсчетам, перевалил через три тысячелетия, не могло не привлечь внимания широкой публики. А раз так, то вскоре пустынный уголок побережья должны были наводнить вечно ищущие сенсацию журналисты, и профессору предстояло давать многочисленные интервью. Он предвкушал эту, по большому счету, ненужную суету, видел себя на обложках журналов, на экране телевизора и довольно улыбался, подкручивая маленькие усики.
Тем не менее Иван Дмитриевич не торопился обнародовать свое открытие. Он несколько раз порывался звонить в Москву своим коллегам, но в последний момент откладывал важный разговор. Что-то останавливало его, заставляя тянуть время, хотя такое промедление могло обернуться настоящей катастрофой. Из-за угрозы обвала полуразрушенных стен гробницы гроб с мумией со всеми предосторожностями подняли наверх и поместили в белую палатку, потеснив другие, не столь важные находки. Профессор понимал, что резкое изменение температурного режима пагубно влияет на древнюю мумию, разрушая ее. Гроб с набальзамированным телом следовало незамедлительно переправить на «большую землю», но Соколов никак не решался на это. Сейчас мумия принадлежала только ему, и казалось, между ними возникла особая связь, несколько напоминающая дружбу. Стоило лишь позвонить, и таинственный гость из прошлого превращался в обычный музейный экспонат, исчезала иллюзия жизни, которой наделила его фантазия Ивана Дмитриевича.